Автостоп

Вивье Колетт

— А я это предвидела, — встрепенулась мать младенца.

И вытащила из своей сумки несколько бутылок белого вина и стакан, который, наполнив, передавали из рук в руки: одна семья, не правда ли?.. Люка тоже угостили, и, видимо, это белое вино было коварным, потому что, выпив второй стакан, он тоже запел во весь голос, как и его спутники. Когда доехали до «Веселого гнездышка», дама в красном заявила, что ни за что его так не отпустит, и позвала поужинать вместе со всеми.

— Да, да! Конечно! — поддержали остальные родственники. — Пойдем с нами, друг, поздравить молодых!

Люк поблагодарил, извинился

и, пожав не менее дюжины рук, приласкав младенца, улыбнувшись Клодинетте и повторив множество раз: «Приятного аппетита», пошел, чуть пошатываясь, по дороге. Белое вино явно ударило в голову, он не должен был столько пить. Автомобильный гудок, а за ним еще один заставили его метнуться в сторону, он оказался в череде грузовиков и других машин и был вынужден то и дело сбегать на обочину. В конце концов Люк решил сойти с шоссе и двинуться дальше по тропинке, петляющей между огражденными лугами, за которыми виднелся лес.

Он шагал долго и сам не заметил, как снова вышел на шоссе в том месте, где сошел на тропинку. Уже начинало темнеть, когда он добрался наконец до большой деревни, название которой значилось на щите: «Лоррис». Идти дальше Люк уже не мог: проклятый мешок, казалось, был набит камнями, а лямки так и врезались в плечи, и к тому же он просто умирал с голоду. К счастью, Люк набрел на небольшой ресторанчик, где ему подали малосъедобное рагу, крохотный кусок сыра и плохонькое яблочко. Налегая на хлеб за неимением лучшего, он снова принялся изучать карту. Зеленое пространство слева обозначало Орлеанский лес, и доходил этот лес почти до самой Луары. Но сейчас он чувствовал себя таким усталым, что мечтал только о сне. Где бы ему переночевать? На опушке леса?..

Заплатив за такую еду по счету ни много ни мало двадцать франков — ну и бандиты! — Люк вышел в темноту. Дорога была вся в выбоинах. И фонарик не спасал: напротив, прыгающий по неровной дороге луч лишь сбивал с толку, и Люк то и дело спотыкался о камни. Он с опаской пересек луг, на котором спало стадо коров, потом поле, наполовину уже убранное, потом еще одно и неожиданно оказался в зарослях колючих кустарников, из которых никак не мог выбраться. В довершение всех бед фонарик вдруг погас. Кругом непроглядная тьма. Падая и спотыкаясь, цепляясь руками за какие-то ветки, весь исцарапанный, он кое-как продвигался вслепую, не зная, куда ставит ногу. Какая-то колючая ветка запуталась в его волосах, другая зацепилась за рюкзак, он уже решил было остаться здесь до рассвета, как вдруг разглядел впереди нечто вроде полянки. В этот момент луна, к счастью, проглянула между тучами, и он увидел на краю поляны низкий дом, окруженный невысокой каменной оградой. Люк направился к дому. Закрытые ставни, вокруг — ни души, а за оградой вдоль грядки салата, справа, аллея грабов, увитых глициниями. Люк недолго думая перемахнул через ограду, вышел на аллею, вынул спальный мешок и разложил его на земле возле скамейки. Минуту спустя он уже спал мертвым сном.

3 ДЕВОЧКА, НЕПОХОЖАЯ НА ДРУГИХ

Люк проснулся от какого-то шороха. Он приоткрыл один глаз, потом другой и увидел стоящую над ним девочку. Что ей надо? И где он находится?.. Ах, да-да, грядка салата и грабы вдоль аллейки… Он приподнялся в смущении.

— Я думал, в доме никто не живет, — пробормотал он. — Вот я и вошел в сад…

Девочка, ни слова не говоря, продолжала его очень внимательно разглядывать. Казалось, она сошла с картинки какой-то старинной книги: маленькая, хрупкая, в розовом платье. Две толстые русые косы обрамляли ее бледное личико, к груди она прижимала старую лысую куклу. Правая рука у куклы была оторвана и болталась на ниточке.

— Ты весь исцарапанный, — сказала наконец девочка очень серьезным тоном.

— Я продирался ночью сквозь колючие кусты, — ответил Люк. — В лесу настоящие джунгли, и я заблудился в темноте, но это все пустяки, я бывал и не в таких переделках. Я путешествую автостопом, знаешь, что это значит?

Девочка кивнула все с той же серьезностью. Серьезность, видимо, была ей во всем присуща.

— Знаю, — сказала она, — это когда идешь по дороге.

— Да, пешком, а если какой-нибудь водитель готов тебя подвезти, то проезжаешь часть пути на машине. Мне предстоит еще далекая дорога, я направляюсь в Ним посмотреть на арены.

— Что это такое, арены?

— Памятник древнеримской архитектуры. А Ним — это город.

— Как Аннеси?

— Конечно. Как любой город. Ну, город, понимаешь?.. Да хватит болтать. Скажи-ка мне лучше, далеко отсюда до Сюли-на-Луаре?

Девочка ответила ему не сразу. Она внимательно оглядела его всклокоченные волосы и грязную рубашку, и по выражению ее лица было ясно, что она на этот счет думает.

— Нет, недалеко, — сказала она наконец, сдвинув брови. — Но ты не можешь отправиться в путь в таком виде, тебе нужно прежде всего умыться.

— Не обязательно.

— Нет, обязательно. Когда утром встают, всегда умываются.

— А вот ты, я вижу, не умыла свою дочь, — сказал Люк и, лукаво улыбнувшись, показал на куклу. — Сколько тебе лет?

— Одиннадцать.

— А я думал, не больше девяти.

— Вот видишь, ты ошибся — мне одиннадцать. И Ольге почти столько же, сколько и мне. Как тебя зовут?

— Люк.

— Так вот, Люк… О, вот и моя кузина Берта! — воскликнула девочка, резко обернувшись.

На крыльце появилась женщина в очках, высокого роста, полная, так и пышущая энергией.

— Почему ты опять убежала, Элиза? — спросила она, спускаясь по ступенькам в сад. — Твой шоколад готов.

— Потому что у нас на аллее спал мальчик в спальном мешке, — сказала Элиза своим тоненьким голоском. — Видишь?

Люк стоял у грядки салата и смущенно улыбался. Женщина неприветливо посмотрела на него.

— Да это настоящий бродяга! С кем это ты дрался, мой друг? Почему ты весь изодран?

— Колючий кустарник… — пробормотал Люк.

И он рассказал о своих вчерашних приключениях.

— Я в темноте все крутился на одном месте и совсем уже сбился с пути, не знал, где я. Поэтому, когда я увидел ваш дом, я…

— Все ясно. Еще одна жертва автостопа, — проворчала очкастая, перебив его. — За эту неделю ты третий. И куда это вы все идете и идете, словно поездов уже не существует!

— Но он же весь исцарапан, погляди на его руки! — с мольбой сказала Элиза. — Его зовут Люк, и он хочет добраться до Нима, чтобы посмотреть на арены.