Автостопщица на Кавказе
Шрифт:
Так ко мне пришла идея.
Дома слова сами собой стали ложиться на бумагу – глава за главой…
Этот роман так и не был дописан, ушёл «в стол». Меня накрыли суровые житейские будни и… отсутствие глобальной интриги во имя чего мои прекрасные герои забудут о вражде хотя бы на время.
Спустя восемь лет, когда у меня не было идеи для книги для прохождения тренинга «Самодисциплина для писателей и сценаристов», я вспомнила про забытый черновик.
– Я что, могу так круто писать исторические романы? – подумала Маленькая Я, с удивлением перечитывая
Я совсем забыла содержание, но там была отличная интрига с высоким накалом страстей.
– Настя, ты просто ненормальная! – сказала Звезда Моя. – У тебя есть талант писать интересно. Почему ты перестала верить в большую мечту, ограничив себя маленькими ролевыми проектами? Ты что, считаешь, что ты – вечна? Что когда-нибудь «потом» у тебя будет время дописать хорошую историю?
– Кому это может быть интересно, кроме меня? – буркнула Маленькая Я. – Если никто не пишет приключенческих романов про Кавказ, не снимает приключенческого кино, может, просто никому не интересно?
– Этого ты никогда это не узнаешь, если не попробуешь поделиться своей работой с миром. Ты очень неплохо разбираешься в исторических материалах по периоду Кавказской войны. Может, не как крутой историк, но ты и не метишь в историки. Напиши приключенческую книгу!
– Я… даже не знаю… – робко возразила Маленькая Я.
– Ты любишь Кавказ? – даже не спросила, а почти утвердительно произнесла Звезда Моя.
– Люблю, – Маленькая Я послушно кивнула.
Это было чистой правдой. Любовь ворвалась в мою жизнь летом две тысячи девятого года.
Мы отдыхали в Краснодарском крае. Как-то раз поехали в маленький городок Темрюк на рынок. Пока шли к нему от машины, в глухом проулке я внезапно остановилась перед афишей, приглашающей на шоу «Черкесский аул».
На листке формата "А-два" застыли в миге танца лихой джигит и красавица-черкешенка в национальных костюмах.
В тот самый миг мир перестал существовать. Я замерла перед афишей, как загипнотизированная, и стояла так долго-долго с широко распахнутыми глазами и приоткрытым ртом.
Озарение?!
Вдохновение?!
Потрясение?!
Я не знаю, что это было. Наверное, так говорит с человеком – Бог.
Я влюбилась в тот же миг в идущую от плаката энергию.
На тот момент я не знала про Кавказ и его историю ни-че-го.
Я стояла минут десять или пятнадцать, понимая, что хочу сделать творческий проект по Кавказу девятнадцатого века…
Прошло много лет с той поры. Если меня спросят, бывает ли любовь с первого взгляда, я вспомню себя в Темрюке перед афишей и скажу – бывает.
Я влюбилась в Кавказ там.
Откуда пришло это чувство? Что на меня нашло?
Может быть, виной тому Шота Руставели с его «Витязем в тигровой шкуре?» Этой книгой с прекрасными иллюстрациями я зачитывалась в детстве.
Весьма возможно, на мое озарение повлияло то, что когда я была маленькой, по телевизору редко показывали мультики. Зато можно было смотреть «Танцы народов мира», где самые красивые костюмы носили прекрасные, как царевны из сказки, грузинки, черкешенки, осетинки… Их выступлений я ждала больше всего.
При этом на меня не оказали никакого заметного влияния произведения русских классиков. Истории Пушкина и Лермонтова мне не понравились. Они не затронули струнок моей души.
Для школьницы, которая зачитывалась приключенческими романами Майн Рида, Фенимора Купера, Жюля Верна, Генри Хаггарда и Рафаэля Саббатини, русская классика о Кавказе представляла собой почти бесцветную повествовательную картинку, лишенную динамики и связной интриги.
Кавказ по моим школьным представлениям был центром провинциальной скуки. Я полагала, что там ничего интересного не происходило, если не считать войны и занудно описанных похищений «дикими горцами» очередных «кавказских пленников».
После посещения шоу «Черкесский аул», я, пропитанная насквозь «Диким Западом» с детства, увидела на представлении свой «Дикий Кавказ» с его зажигательными танцами и ловкой джигитовкой.
Это была стрела в сердце.
Размышляя, почему живое шоу оказалось сильнее классических, признанных произведений, поняла, что нам, в России, не сильно повезло. У нас не было своего Джека Лондона или Майн Рида, которые романтизировали бы Кавказ так, как тех же индейцев Северной Америки.
А что? В индейцев в детстве мы играли, строили шалаши-вигвамы и делали луки и стрелы. В кавказцев не играли никогда. Не было культуры романтизации региона в СССР, не смотря на то, что все мы были за дружбу народов. Наоборот, даже кино про банды горцев, что были против Советской власти, внушали тревожную неприязнь.
На горцах висели литературные ярлыки школьной программы. Как там у Лермонтова в его "Колыбельной?"
Злой чечен ползёт на берег,Точит свой кинжал…Согласно мнениям школьной программы, классик – истина в последней инстанции.
Что мы представляли? Только войну со «злыми чеченами» и провинциальную скуку Пятигорска глазами Печорина.
Я не люблю войну, не люблю ни читать про неё, не люблю описывать.
Мой жанр – приключения. Про Кавказ в моём детстве и юности приключений не было.
Наверное, поэтому Руставели запал в сердце любовью на всю жизнь, а Лермонтов – нет.
Тогда, с того шоу в Адыгее, влюбленная в танцы и лихую джигитовку, я захотела создать ролевой проект про приключения на Кавказе.
– Это – безумие! – испугалась Маленькая Я. – Я ничего не знаю про этот регион!
– Разберёмся! – решительно выдала Звезда моя.
Все усилия после поездки в Краснодарский край были сосредоточены на поиск тех крупинок бесценного материала, из которого можно было бы создать историю в духе настоящего приключенческого романа «не про войну». Умудрялись же Майн Рид и Фенимор Купер реализовывать приключенческие идеи, обходя месиво крупных войн стороной…