Автостопщик
Шрифт:
Миша видит, как из зеркала тянется к нему чёрная рука (чья она?) с раскрытой пятерней.
Тишина и темнота.
Она тянется. Приближается так медленно. Тянется как дешёвая жевательная резинка.
Три метра, и рука коснётся лица боящегося Мишеньки.
Два с половиной.
Два.
Вот она уже почти у его ног.
Тишина. А сердечко бьётся: тук-тук.
Рука на секунду замерла.
И резко рванула к лицу.
– Аа-а-а-а, – бешено закричал Миша.
Чёрная рука исчезла.
Створка старого шифоньера захлопнулась,
На крик мальчика прибежали родители...
После этого в его комнате шифоньера не было. Он был выброшен на свалку.
Маленький Миша видел, как старую мебель забрали какие-то подростки. Только он тогда не понимал, зачем им понадобился шифоньер.
Взгляд взрослого Михаила, посаженного на цепь в подвале безумцем, блуждал по мрачному помещению. Боковым зрением он заметил то, что искал. На верхней полке по левую сторону от него, где были банки с частями и органами человека, на Михаила смотрели пара чьих-то глаз.
Два маленьких зелёных глаза, светящиеся в темноте как у кошек.
Кто это (Что это?)?
Кошка? Крыса? Или?...
Существо спрыгнуло с полки, мягко и грузно приземлившись на лапы. И бесшумно направилось от пленника прочь. Туда, где висел на крюке мертвец. Оно, прыгнув на труп, растворилось в нём. Точнее просочилось в него.
Он смотрит на мёртвого фотографа.
– Ты паршивый обманщик, – произнёс труп, голосом Андрея, поднимая голову, глаза у него были янтарно-жёлтыми. – Ты знаешь, что бывает с теми, кто попусту молотит языком?... – Михаил был в шоке. – Их наказывают. Из-за тебя, сукин сын, меня тут повесили. Если бы ты мне не попался на дороге, всё было бы иначе. Наши судьбы пересеклись. Твоя, словно воронка засосала и погубила мою. Чтоб ты сдох. Я рад, что ты вляпался в дерьмо. Ты это заслужил, – мертвец громко засмеялся.
Михаил осмелился.
– Я не знаю, кто ты, но сильно сомневаюсь, что Андрей. Ты – не он. Кто ты? И что тебе надо?
Покойник заговорил старческим женским голосом:
– Миша, а ведь он прав. В его смерти виновен ты. Ты есть неопределённая судьба, у которой нет конкретного будущего. Из-за таких как ты, кто-то горюет, а кто-то счастлив. У подобных тебе людей судьба непредсказуема. И для кого-то это даже кстати. Например, мне ты нужен.
– Любопытно узнать, и чем же я тебе пригожусь?
– Всему своё время.
– Так не интересно. А если ты ошибаешься во мне? А вдруг я не захочу?
Труп истерично расхохотался.
Михаил недоумевал.
– Я сделала так, чтобы ты и хозяин этого жилища пересеклись. Я подстроила встречу с Тамарой, потому что знала... Я познакомила тебя со старой четой. Я тебя проверяла, когда ты был с лысым, ненавидящим черномазых. Я тобой управляла. И от меня многое будет зависеть...
– Я тебе не верю. И как можно верить трупу или тому, что внутри него, а? И вообще, мне кажется, что это сон.
– Не лги мне, я чувствую это. Хочу тебя сразу заверить, если
Мертвец ощерился.
– Стать спасателем, обрести благополучное продолжение жизни. Если остаться в стороне, значит..., – Михаил размышлял.
– Я тебе подскажу, – сказало то, что было внутри фотографа, и рука Андрея провела ребром ладони по горлу.
– Врёшь. Докажи.
– Так уж и быть придётся, – покойник улыбнулся.
И потянулась рука – чёрная рука из груди мертвеца.
– Не бойся. Сейчас я вреда тебе не принесу. Ты сам этого пожелал. Ха-ха-ха...
Рука приближалась.
Пленник изумлённо смотрел на происходящее, он уже успел, словно червь покопаться в памяти, углубиться в детство, вспомнить ещё раз о старом шифоньере, и Михаил глубоко задумался о совпадении. Настоящее высоко приподняло пыльное покрывало времени, демонстрируя сейчас то же самое, что и когда-то. Михаилу видимое верилось, параллельно – нет, но чёрная рука, несмотря на его «за и против» надвигалась почему-то медленно, очень медленно, подобно змее, готовящейся к смертельному броску.
Михаил, боясь, то ли приближающейся руки, которая была в четверти метра от его лица, то ли того, что двигало её, а возможно, и того и другого, шагнул назад.
Она приближается, он удаляется от неё.
– Вот это наслаждение, – произнесло то, что вселилось в труп. – Я хожу по облакам и летаю, ле-таю, ле-та-ю-ю-ю. Как приятно, чувствовать чей-то страх, получая от этого немыслимое удовольствие. Не бойся. Сегодня я добрая тётушка. Ха-ха-ха...
И рука коснулась Михаила, который упёрся спиной в холодную стену. Он хотел вскрикнуть как маленький (возможно, в эту секунду он думал, что ему сейчас пять лет) когда чёрная рука коснулась его лба, но не успел, потому что провалился в бездну.
Тишина и темнота.
Вспышка (напоминающая ту, что производит «мыльница»).
Михаил очнулся, нет, точнее встрепенулся, вернувшись оттуда якобы из будущего, которое, вероятно, придёт. Если он не предпримет кое-что. Сердце бешено стучало. Его била дрожь, будто электрический разряд. По всему телу, особенно в пятках, в эту минуту чувствовалось щекотание, напоминавшее прогулку мухи по обнажённому телу, смешанное с тем ощущением, когда из-под ног резко исчезает почва и...
– Всё равно не верю, – прошептал он, и этого было достаточно, чтобы висевший мертвец услышал.