Ай Эм. Как мы Ирку от смерти спасали
Шрифт:
И тут же в конверт – сотенку-другую долларов родителям, да сумку подарков с оказией:
«Вы, пожалуйста, не молчите, как партизаны, если вам месяцами зарплату на работе задерживают, уж как-нибудь на морковку и капустку я для вас заработаю. Не вздумайте у меня там лапу сосать втихаря. Посылаю паштет из анчоусов под название «Услада джентльмена» для джентльмена из семейства Мелдрисов (а может и для его леди!), и всякие неполезные для здоровья сладости, ну да, говорят, психологический комфорт куда важнее физиологического…»
Не то, чтобы сколотить какой-никакой капитал, тут ей все пути были заказаны, даже слегка набить карман холщовых штанин не представлялось ни малейшей возможности, ибо она исповедовала бездонный present art, будучи – если можно так выразиться об Ирке – рогом изобилия, осыпающим дарами всякого, кто к ней приближался.
Любые ее трудовые подвиги оборачивались рейдом по магазинам в поисках невиданных сюрпризов, каждый из которых, полученный из ее рук (к слову сказать, освоивших вслед за папой, Евгением Августовичем, рэйки) становился счастливым талисманом, сакральной штукой, хэппенингом и запоминался навсегда.
Как-то она мне подарила «Rаinbow maker», кристалл Сваровского, подвешенный на прозрачную коробочку с механизмом, вроде часового и солнечной батареей.
Я приехала вечером в Уваровку, прилепила его к стеклу и заснула.
На восходе в окно ударило солнце, кристалл поголубел, потом стал ярко-фиолетовым («напыжился» заметила Ирка), и медленно, зависая в воздухе, по комнате поплыли радуги, то появляясь, то исчезая, – синь, зелень, желтизна…
Я впала в прострацию.
За окном бабочки, яблони шелестят листвой, над ними – облака, распевают птицы, кто-то за водой идет к колодцу, звенит колодезная цепь, закукарекал петух, звякнул уличный умывальник – в тишине и прохладе утра, – среди плывущих радуг Иркиных, цветущих сентябрин с гудящими шмелями.
Да все ее подарки я храню: и ручку с окрыленным Пегасом, и амбарную книгу для записей с фресками культового храма Хаджурахо – золотым тиснением на переплете. Этно диск и вовсе заездила («Ты представляешь, я ее слушала в Коктебеле под Кара-Дагом, и такая радость идет оттуда, что я не выдержала и начала кататься по траве…»)
Мы с ней обычно договаривались встретиться в кафе, чтобы золотить мое ожидание бокальчиком вина: я и сама горазда опаздывать, но Мелдрис в своих опозданиях – non plus ultra, что было начертано на Геркулесовых столбах и в переводе с латыни означало: дальше ехать некуда.
Обе мы имели за плечами уходящие от пристани корабли, улетевшие самолеты, не дождавшиеся нас поезда. Единственный, кто превзошел нас обеих вместе взятых, это ее бывший муж – истинный англичанин Марк («а вы говорите – манеры, вековые английские традиции…»).
«Путешествие в Египет изменило Марка в лучшую сторону, поскольку в противоположную его изменить уже нельзя, он достиг апогея, – она жаловалась на него из Лондона. – Полная расхлябанность в отношении времени и денег! Я, конечно, тоже не подарок и все время опаздываю, но на 10–15 минут, и то последнее время что-то пунктуальнее стала, старею, наверное. А этот умудрился опоздать на 55 минут на фильм Лондонского кинофестиваля, я его так хотела посмотреть! Причем без всякой причины, в тот день у него не было никаких дел. И это после того, как позавчера мы поехали любоваться фейерверком на берегу Темзы и въехали на мост, откуда можно было все увидеть, в момент, когда только-только отгремело эхо последнего залпа. Это Марк мне решил устроить сюрприз!..»
Марка я никогда не видела, но ознакомилась с его посланием, написанным весьма высокопарным стилем, где он просит у мамы с папой Иркиной руки.
«Аня и Женя, смиренно прошу Вашего согласия и благословения на брак меня с вашей дочерью Ириной. Я обещаю и обязуюсь любить, заботиться, поддерживать и защищать Ирину, как самого себя и больше чем себя, как мою жену. Так как в эту пятницу мой день рождения, я решил сделать предложение не позднее того дня, когда буду принимать подарки. Я сделаю предложение Ирине и скреплю его кольцом. Посему, думайте о нас в эти выходные, а Вы, несомненно, будете в наших мыслях в этот день и всегда.
В покорности, с уважением и любовью —
Марк».
«Мама, папа, я влюблена, как никогда, на сегодняшний день это уже факт, и наконец-то взаимно! – пишет окрыленная Ирка. – Мне кажется, я нашла, то, что искала. С ним мне никогда не будет скучно – вот уже два месяца длится наш роман, а мое чувство не только не притупляется, а напротив, становится все ярче. Он совершенно необыкновенный, Единственное, чего я не могу понять, что он во мне нашел. По сравнению с ним, я кажусь себе просто какой-то серой мышью. Заглядывать в будущее не хочется, а хочется наслаждаться счастьем, которое, наконец-то, ниспослано мне откуда-то свыше…»
«Любимая моя семья! Не успела я сесть за письмо, как Марк мне, между прочим, заявляет, что он-то письмо вам уже отправил, так что все самое важное вам уже известно. Я теперь не знаю о чем и писать, тем более что главное событие он планирует на завтра, 30 июня, в свой День Рождения. В этот день мне будет преподнесено кольцо, над которым он колдовал вместе с ювелиром больше трех месяцев. Вот же терпение! Я уже несколько дней не сплю, не ем в ожидании.
…Странно, но теперь, когда у меня есть Марк, я вас люблю и скучаю по вас еще больше. Так хочется делиться с вами своими радостями и обидами, поскольку теперь их в 10 раз больше, чем раньше».
«Чудо свершилось – тыква превратилась в карету, мыши в лошадок, а осенняя слякоть в перламутровую раковину…. В Бангкоке гоняла на мотоцикле, ела саранчу и жареных улиток. На побережье Бенгальского залива бороздила коралловые рифы с маской и ластами. А на Новый год мы с Марком собираемся покататься на лыжах в Колифорнийских горах… Боже, за что мне так повезло?..».
«Свадебное путешествие состоялось! Проплыло как сон – по колено в воде, в окружении говорливых итальянцев, узкобедрых гондол, обветшалых дворцов, стай ленивых разъевшихся кошек, и пастельных закатов. Решили отныне каждую годовщину нашей свадьбы праздновать в Венеции».
«Дома никаких перемен – квартиру еще искать не начали – денег нет (еще бы, на рок-фестиваль Марк истратил жуткую сумму). Работы в офисе столько, что вечерами прихожу домой и падаю, а Марк начинает рвать на себе волосы, думая, что я встретила кого-то другого.
Просто психа из меня хочет сделать, не говоря уж о том, что самого уже давно пора в Кащенко свезти. И так каждый день. Ни житья, ни покоя, ни книжку почитать, ни телевизор посмотреть – только и доказываю ему, что я не верблюд. Без конца ссоримся, но быстро миримся. Зато когда все хорошо, от любви и восторга хочется бегать по потолку. Так и живем – из огня в полымя и быстрей обратно…»