Айдол-ян - 3
Шрифт:
— Я смогу занять первое место на «Melon»? — с сильным сомнением в голосе уточняет, правильно ли он понял, ЧжуВон.
— А ты что, сам что ли собрался исполнять? — изумляюсь я.
— У меня красивый голос. — ничуть не смущаясь объясняет ЧжуВон. — Все признают, что я очень хорошо пою в караоке. Я почти всегда получаю максимум очков!
О господи!
— Не, — говорю я. — эту песню я тебе не отдам, ЧжуВон-оппа. Это действительно хит навсегда. Если хочешь, я могу сделать для тебя что-то другое. Приезжай, всё обсудим.
— Ну ладно, — помолчав, со вздохом соглашается
— Жду! — говорю я и быстренько «отбиваюсь», пока он не передумал.
Держа в руке телефон, прокручиваю в голове разговор. Вроде, всё нормально. Единственно, может действительно есть резон обеспечить этому «романтику» — алиби? Чтобы ему и вправду не «впаяли по полной»? Не знаю, насколько самоволка из госпиталя — страшна и наказуема, но, когда хоть что-то под зад подстелено, всегда лучше, чем голый асфальт.
Приняв решение, звоню СунОк, благо телефон всё ещё у меня в руке. Ещё раз её поприветствовав и успокоив, что я звоню не потому, что у меня вдруг мозги из ушей потекли, а по другому поводу, перехожу к сути проблемы.
— Онни. — говорю я. — Сейчас ко мне в больницу приедет ЧжуВон. С цветами. Сделай анонимный звонок в СМИ, или же напиши им на почту, что это вот сейчас прямо будет происходить. Пусть они вышлют своих папарацци к моей больнице.
СунОк ожидаемо «вырубает» секунд на пять.
— ЮнМи, что происходит?! — «врубившись по новой» восклицает она.
— Мне нужны папарацци. — говорю я. — Пусть они снимут ЧжуВона. Он идёт в самоволку, сбежав из госпиталя. Если они его заснимут с букетом, то это будет «романтик стори» и ему его начальство за побег много не даст. Понимаешь теперь?
СунОк потребовалось ещё секунд пять, чтобы «понять».
— Так у него же рёбра сломаны?! — восклицает она.
— А у меня — сотрясение мозга. — напоминаю я. — Мне вообще ходить запретили.
— Ему же больно будет?! — не обращая внимания на мои слова продолжает онни «буробить» своё. — Тебе его не жалко?
— Кто бы меня пожалел. — недовольно бурчу я. — Онни, я буду с ним разговаривать о дяде. Сегодня днём не получилось, ты же знаешь. Вот, буду говорить сейчас, вечером. Время не ждёт.
— А-аа! — с пониманием произносит онни, типа — «так вот в чём дело!».
— Можно было сделать всё официально, но, я даже не представляю, когда это получится. — объясняю я, почему нужна именно «самоволка». — А это опять упущенное время. Поэтому, всё делается срочно. Я попросила ЧжуВона приехать, поговорить, он согласился, но ему нужно прикрытие. Звони, или пиши в разные СМИ, возбуждай их шансом напечатать завтра скандал и ростом рейтинга. Я не могу это сделать сама, так как голова не соображает, и я наверняка «спалюсь», а это будет выглядеть для всех весьма странно.
— ЧжуВон ради тебя решил нарушить закон? — удивлённо произносит СунОк, совсем не то, что я ожидаю от неё услышать.
Блин, ну что вот у девчонок на уме?! Им про дело говоришь, а они всё на «чуйства» переводят!
(некоторое времени спустя. Дом мамы ЮнМи)
— Мама, мама! — кричит СунОк торопливо сбегая по лестнице с зажатым в руке телефоном.
— Да, дочка? — удивлённо отзывается та, с ножом в руках выглядывая из дверей кухни.
— Я поехала в больницу, к ЮнМи!
— Зачем? Что-то случилось? — встревоженно спрашивает мама.
— ЧжуВон со сломанными рёбрами сбежал из госпиталя! Он едет с цветами к моей тонсен! Я вызвала ей папарацци со всех скандальных медиа-агентств! Я должна это видеть!
СунОк вихрем проносится мимо мамы в сторону выхода из дома. Мама, впавшая в обалдение от таких новостей и загрузившая их в свою память целиком, начинает разбирать их «по кусочкам», отдельно осмысливая каждый. Закончив с этим занятием, она задумывается над их взаимосвязью. Её смущают папарацци.
Наверное, она хочет, чтобы были свидетели. — решает она, думая о просьбе ЮнМи. — Чтобы потом не говорили, что она всё придумала. Кто же поверит, что сын чоболя сбежал из госпиталя со сломанными рёбрами, чтобы принести ей букет? Ай, ЮнМи, ай молодец, дочка!
Ещё посмотрим, как дело выйдет. — думает она о словах МуРан сказанные ей при разговоре тет-а-тет. — Может, ещё умолять будете, о том, чтобы моя дочь на вашего внука посмотрела!
Очень довольная мама разворачивается и возвращается на кухню, собираясь дальше резать капусту.
Время действия: вечер
Место действия: малюсенький, насквозь просматриваемый сквер возле больницы в которой лежит ЮнМи. Вокруг нескольких жалких кустиков, бросая друг на друга косые взгляды, бродят с фотоаппаратами несколько репортёров разных новостных агентств, делая вид, что они тут просто прогуливаются. В небольшом кафе, через узкую боковую дорогу, за столиком сидит с подругой СунОк, в платке и чёрных очках, делая вид, что пьёт кофе и полностью поглощена беседой. Все ждут действующих лиц. Первой на сцене появляется ЮнМи.
Выхожу на улицу, не двигая головой незаметно бросаю несколько взглядов по сторонам. Ага, вижу заинтересованные взгляды. Будем считать, что это те самые папарацци, которых я заказал. Вон, один уже издали фотографирует. Ну точно, они. Молодец онни, сделала всё как надо. А где же «букетоноситель»? Позвонил, сказал — «подъезжаю, выходи». Пока не видно. Ладно, подождём. С минуты на минуту появится, раз уже — «подъезжает».
«Исчезнуть» из больницы оказалось гораздо проще, чем я ожидал. Вышел из палаты и пошёл налево, ко второй лестнице, а не на право, к главной. А там никого нет. Дежурный врач сидит в ресепшене на главной. А тут лифты, пожалуйста, езжай, куда хочешь. Единственная заминка произошла, когда я объяснял своей охране, дежурившей у двери палаты, что «всё под контролем». Не, вообще неплохо, что у меня охрана есть. Зайдёт кто-нибудь, вот так вот, приехав на лифте, да даст по морде краской! И хорошо, если ещё только краской. Дураков на свете много. Интересно, как там СанХён… О! А вот и он, «больной зуб»!