Айрэнн
Шрифт:
Потом, в семнадцатом веке, эти земли купил и присвоил себе один граф — звали его граф Гаул. Именно этот граф, поженившись на богатой невесте иностранных кровей — княжне Марте Рубни, положил начало династии Гаул-Рубни, которая стала процветать тут в конце семнадцатого века. Сыновья Гаула возвели несколько усадеб, расширили парк, завезли из заграничных путешествий много растений. При Гаулах сюда пригласили лучших архитекторов того времени. Ныне большинство строений заброшено — у города нет желания финансировать восстановление древних зданий, важнее строить бизнес-центры, чем восстанавливать руины, которыми никогда не будет интересоваться
— Печальная и жестокая наука — история. Но она нужна хотя бы для того, чтоб мы учились на ошибках человечества, — проговорила я.
— К вящему сожалению, мы никогда на них не учимся, а только повторяем их, уже пуще прежнего.
Айрэнн — глубоко начитанный человек. Удивительно, сколько разных и противоречивых качеств сплелись в этой девушке! Невообразимая зрелость размышлений — и подростковые комплексы, боязнь людей. Неумение за себя постоять — и готовность поддержать очень умную беседу, которую поддержит не каждый взрослый. Огромное развитие интеллекта — и полная неразборчивость в людях, глубокие переживания по поводу собственной индивидуальности и отличия от остальных.
Меня заинтересовал рассказ об этих графах Гаулах. Особенно история с застрелившимся графом, который похоронен здесь же, в заброшенной могиле. Нужно найти информацию и почитать об этом подробнее.
— Здесь, в этом парке, ты окунаешься в другой мир, — произнесла Айрэнн, когда мы уединились от многолюдных площадок вокруг пруда в лесную часть на одинокую узкую тропинку.
Яркое солнце просвечивало сквозь деревья, подмигивая нам. Иногда нас обгоняли наслаждающиеся природой велосипедисты, и встречались влюблённые парочки, идущие в обнимку, да тихие матери с колясками. Я узнала кучу нового. Айрэнн обладала поистине энциклопедическими знаниями по части деревьев, друидов, энергетики.
Я узнала, что рябина, живущая до 200 лет, на каждой ягодке имеет малюсенькую пятиконечную звёздочку на стороне против черенка, и звёздочка эта — ни что иное, как символ магической защищающей пентаграммы. Рябина рождает вдохновение у поэтов и музыкантов, и ещё древние духи, которые ткут ткань жизни, работают с веретеном из рябины. Рябина защищает от колдовства, и ещё она охраняет энергию земли вдоль линий космических потоков. Увидев иву, склоняющуюся над прудом, Айрэнн поведала, что это древо чёрной магии. Поскольку ива способна вырасти из любой своей ветви, опущенной в воду, давая там корни, друиды считали её древом Бессмертия. Считается, что если регулярно общаться с ивой, можно улучшить парапсихологические способности и развить интуицию.
— Клот, я могу тебя научить, как подружиться с деревьями, — в голосе Айрэнн слышался задор и искренность.
— Это, должно быть, очень полезно, — задумчиво проговорила я.
— Ты будешь первым и, наверное, единственным человеком, которому я расскажу свой самый сокровенный секрет. Я
На этот раз она смело взяла меня за руку и увлекла в сторону от тропинки прямо на зелёный девственный ковёр листвы, вглубь лесной части парка.
— А мы не заблудимся? — с опаской спросила я.
— Нет, деревья нам подскажут, как выйти, — засмеялась Айрэнн.
— Ты всерьёз умеешь с ними говорить?
— Не совсем. Я могу чувствовать их и понимать. Например, если ребёнок на моих глазах неосознанно или хулиганя обломал ветку, я чувствую боль, которую исторгает повреждённое дерево. Они живые. Клот, они ещё живее, чем мы с тобой, только этого никто не знает! — проговорила Айрэнн, восхищённо взирая на росшие вокруг нас гигантские клёны и берёзы. — Друиды знали об этом, поэтому они уходили в священные рощи, общались с деревьями на их языке и постигали мудрость.
Мы подошли к абсолютно не примечательной с виду берёзе, Айрэнн предупредительно приложила палец к губам, велев мне молчать, сама подошла к дереву, отпустив мою руку, и прижалась к нему щекой. Она подобно мифической дриаде, прислушалась, закрыла глаза и глубоко вдохнула. Исчезла её сутулость, неуверенность, прячущийся взгляд светлых испуганных глаз. Передо мной стояла настоящая колдунья и повелительница сил природы! Настолько ярким было это впечатление, что я позабыла всё — большой город, оставленный за спиной, серую толпу, пресыщенную простой суетливой жизнью, обыденный мир со своей скоростью, беготнёй и нервотрёпкой. Вокруг деревья, этот древний парк, уходящий корнями в столетия, и эта необычная волшебная девушка — Айрэнн.
— Теперь ты подойди, только тихо, и сконцентрируйся. Не думай ни о чём, мысленно обратись к Берёзке и попроси её с тобой поговорить, — прошептала Айрэнн, отходя от дерева.
Я подошла к берёзе.
Дерево как дерево.
Берёза-берёза, о чём ты мне расскажешь о новеньком? Мысленно я обратилась к ней. Возможно, на примитивном языке. Я понимала, что у Айрэнн есть неоспоримый навык в этом тонком деле.
Запрокинула голову, разглядывая крону, устремлённую ввысь. Провела рукой по гладкой шёлковой коре, на ощупь она приятная. Затем я, повторяя за Айрэнн, прижалась к стволу и обхватила его руками. И закрыла глаза.
Странно, я была почти уверена, что не почувствую ничего. Как при том выстреле на Полигоне.
Но то, что я почувствовала, невозможно описать! Не знаю, случайность это или элементарное самовнушение, но меня с ног до головы окатила приятная прохлада, исходящая как бы изнутри меня. Мне вдруг стало так спокойно на душе, будто я напилась тёплого молока и засыпала. А ещё сквозь меня, как мне показалось, от ствола берёзы, ворвался целый сонм бодрящих и свежих покалывающих импульсов, и так, что по мне прошлись мурашки.
Обескураженная, я отпустила берёзу из объятий, и поглядела на дерево. Внешне оно ничем не отличалось от других. Но я была теперь готова побиться об заклад, что, подходя к каждому дереву, буду теперь что-то чувствовать, настроившись на него.
— У тебя получилось, — полуутвердительно-полувопросительно сказала Айрэнн.
— Никогда не думала, что такое возможно, — прошептала я.
— Дерево тебе что-то сказало, теперь ты на некоторые вещи будешь смотреть по-другому. Давай вернёмся на тропу, я проведу тебя мимо одной из заброшенных усадеб.