Айседора Дункан: роман одной жизни

Достоверность и занимательность… Отдавая сегодня безусловный приоритет первому из этих двух важнейших слагаемых любого жизнеописания, редакция серии «ЖЗЛ» вместе с тем еще раз подчеркивает свою приверженность внутрижанровому разнообразию. Не случайно на нашей полке, насчитывающей уже свыше тысячи томов, можно найти не только труды А. Лосева и Ю. Лотмана, Р. Сафрански и Ж. Тюлара, но и книги М. Булгакова и Н. Чуковского, И. Стоуна и С. Цвейга. Думается, определение «лаборатория биографического жанра»

закрепилось за старейшей российской книжной серией вовсе не случайно. А потому, надеемся, читателя не сильно удивит (а если удивит — то, по крайней мере, не разочарует) произведение, которое он держит в руках, написанное в традициях, близких к «дамскому роману»: неожиданные встречи, романтические свидания, любовь, страсть, измена и снова любовь…

Персонажи романа Мориса Левера «Айседора», за редким исключением, — исторические лица; его действие разворачивается на фоне событий начала XX века — Первая мировая война, экономический кризис, революции в России. Однако автор, идущий порой по пути творческого вымысла, не ставит перед собой задачи создания произведения, имеющего исключительно историко-познавательную ценность, памятуя, вероятно, о словах своего знаменитого соотечественника, мастера приключенческого жанра А. Дюма: «История — только гвоздь, на который я вешаю свою картину».

Исторические события рубежа XIX и XX веков дают Морису Леверу возможность почувствовать смену эпох, показать нарастающее, по его мнению, социальное, идеологическое, бытовое различие старого, отживающего мира и нового, зарождающегося. Но исторические реалии в романе по большому счету лишь декорации, в которых разворачивается драма под названием «Жизнь и смерть Айседоры Дункан» и зрителями которой — от увертюры до финального занавеса — нас приглашает быть автор. Его главная героиня — пламенная революционерка в танце, музыке, живописи, костюме и конечно же любви. Описывая жизненный путь Айседоры, автор как будто вопрошает: «Может ли творческое кредо — свобода и только свобода — стать одновременно и жизненным кредо?» — «Безусловно!» — отвечает знаменитая танцовщица, бунтуя против устоев старого мира: его морали, религии, освещенного церковью и законом брака. Ее идеал, о котором она мечтает с юности, — античная Греция, где человек, в ее представлении, сливается с природой и обладает абсолютной свободой.

Не удивительно, что особое место в романе занимает Россия. Здесь героиня находит своих единомышленников и здесь встречает любовь, ради которой готова пожертвовать свободой и независимостью, забыть о своем неприятии брака. Вряд ли можно гарантировать, что образ Сергея Есенина, созданный автором романа, будет принят русским читателем, равно как и сама Россия 20-х годов. Но не будем забывать, что роман написан во Франции, где поэзия Сергея Есенина занимает, возможно, такое же место, какое в России — танец Айседоры Дункан.

Редакция сочла необходимым дополнить роман Мориса Левера непременными атрибутами серии «ЖЗЛ», а именно — краткой библиографией и разделом «Основные даты

жизни и творчества».

— Да это же мой Мопсик… Моя маленькая принцесса!..

Незнакомец быстро поднимает девочку. Держит, прижимая к себе. «Мопсик ты этакий… Доченька моя», — повторяет он, качая ее на руках. А та не смеет ни рта раскрыть, ни шевельнуться. И даже не думает освобождаться от объятий. Незнакомец ласково щекочет ей щеку своей шелковистой бородой. «От него приятно пахнет», — думает она.

Он ставит девочку на пол и спрашивает:

— Мама дома?

— Да. Кажется, да… С братьями и сестренкой.

— Хочу поговорить с ней. Сбегай позови.

— А кто вы?

— Скажи ей, что я твой отец.

Оторопев, она смотрит большими серо-зелеными глазами на мужчину. Он стоит перед ней в безукоризненно облегающем фигуру черном рединготе с атласными обшлагами. Улыбка не сходит с его губ. Ее отец? Этот красивый господин с офицерской выправкой? Она приняла бы его скорее за одного из тех джентльменов, которые читают «Всемирное обозрение» в плетеных креслах-качалках на террасе «Оксидентл-отель», которых она видела из окна трамвая.

Айседора знала, что родители расстались сразу после ее рождения и отец живет теперь в Лос-Анджелесе с новой женой и детьми… Но она никогда его не видела. Какой он? Этот вопрос тысячу раз едва не слетал с ее губ, но она никак не решалась его задать. Чувствовала, что лучше промолчать. Элизабет, Августин и Раймонд помнили его, но никогда не говорили о нем. Однажды она спросила об отце тетушку Огасту.

— Твой отец? — пробурчала старая дева. — Он дьявол, а не человек. Поломал всю жизнь твоей маме.

С тех пор девочка представляла себе его не иначе как с рожками на голове и вилами в руках, какими изображают чертей на картинках. А в школе, когда другие говорили об отцах, она не раскрывала рта. Ни за что не стала бы говорить о нем. Это был ее секрет.

И вот этот загадочный отец явился перед ней. И — надо же! — никаких сатанинских признаков. «Это не может быть он, — думала она. — Из ада не являются такими, в лакированных туфлях и в цилиндре».

— Ну же, Мопсик, быстренько сходи за мамой.

Она бросилась в одну из двух комнат, которые занимала миссис Дункан с детьми.

— Мама, мама, там какой-то господин хочет с тобой поговорить. Он говорит, что он — мой отец.

Мать резко встала, уронив на пол вечное свое вязанье, лицо ее побледнело:

— Скажи ему, чтобы уходил! Немедленно! Нечего ему тут делать.

Не говоря больше ни слова, она вытолкала детей в другую комнату и закрыла за собой дверь на ключ, сохраняя внешнее спокойствие, как делают взрослые, чтобы избежать паники во время бедствия.