Айвазовский в Крыму
Шрифт:
Константин Фёдорович усадил меня в кресло, а сам легко и ловко начал ставить на мольберт огромные холсты. Показывая свои работы, Богаевский пояснял их содержание. В большой сдержанности, немногословии, несколько застенчивой манере изъясняться сказывался замкнутый характер художника и присущая ему скромность и деликатность. Он говорил тихо, глуховатым голосом, будто боясь нарушить атмосферу уединённого труда, царившую в его мастерской.
Четыре панно, написанные для первой Всероссийской сельскохозяйственной выставки в Москве, которые показал Богаевский, должны были раскрыть характерные черты природы различных районов Крыма — степного, предгорного, горного и южнобережного. В течение многих лет Богаевский накопил огромный запас впечатлений и этюдных материалов,
3
Киммерия — страна, некогда расположенная в Северном Причерноморье. Сохранились географические названия, связанные с киммерийцами: Боспор Киммерийский (современный Керченский пролив), Киммерийский вал (оборонительное сооружение на Керченском полуострове) и другие.
На первом панно Богаевский изобразил степной Крым. На сильно удлинённом холсте он построил композицию с низко опущенным горизонтом. Над ним только что поднялось солнце, залив ярким светом степные дали, блестящую гладь Сиваша. Панно написано в светлой, красочной гамме.
На втором панно художник воспроизвёл природу предгорного Крыма в районе Чуфут-Кале, близ Бахчисарая.
В центре возвышается характерное горное плато с обрывистыми краями, по которым виднеются следы древних крепостных укреплений. На крутых склонах кое-где намечены тропинки, соединяющие остатки жилищ средневекового пещерного поселения. На втором плане — конус Тепе-Кермена. Земля покрыта осенней рыжей, выжженной солнцем травой; на ней нет никаких признаков жизни. Словом, на панно запечатлён характерный для дореволюционного периода творчества Богаевского исторический пейзаж.
Третье панно изображало горное пастбище в районе Караби-яйлы и было выдержано в холодной голубовато-серой гамме, что хорошо гармонировало с горячей гаммой охристых тонов предыдущей картины. На нём было написано высокогорное плато, покрытое сочной травой. Плоскогорье изрезано скалистыми гребнями. Вдали сквозь туманную дымку было видно море и силуэтное очертание прибрежной полосы.
На четвёртом панно Богаевский изобразил панораму Южного берега близ Ялты, со стороны ливадийской дороги (отсюда много раз до этого её писали Айвазовский и его ученики). И по композиции, и по колориту это панно близко к картине Айвазовского «Вечер в Крыму. Ялта» 1848 года, что вообще было исключением в творчестве Богаевского 20-х годов.
На этом панно Богаевский запечатлел изобилие и цветение крымской природы. На переднем плане написаны громадные деревья и виноградники. Панно должно было не только демонстрировать богатство крымской земли, но и раскрывать те возможности, какие заложены в ней и будут реализованы в новую, социалистическую эпоху.
На описании этих панно Богаевского пришлось остановиться подробнее, потому что они погибли при пожаре во время эвакуации Симферопольской картинной галереи в годы Великой Отечественной войны, и от них остались лишь две фотографии. Только в галерее Айвазовского сохранился мастерски написанный маленький эскиз, выполненный Богаевским для второго панно. Он написан в сложной технике многослойной акварельной живописи, которой в совершенстве владел Богаевский.
Панно для сельскохозяйственной выставки 1923 года созданы Богаевским на рубеже двух основных периодов творчества художника. Это были первые крупные работы, написанные им в послереволюционные годы. Художнику минуло пятьдесят лет. Он был известен в России и за границей как сложившийся мастер киммерийского пейзажа. И вместе с тем он стоял на грани нового этапа развития дарования, казалось, прочно и основательно сложившегося и определившегося в дореволюционную эпоху.
В новых
Эти перемены произошли в результате длительных, подчас мучительных поисков и напряжённого труда всей его жизни.
Константин Фёдорович Богаевский родился в Феодосии 12(25) января 1872 года.
Тяга к искусству проявилась у него очень рано. Гимназистом, в 1884 году, он сделал копию с гравюры на дереве. Уже в этой копии ясно видны зачатки многих особенностей дарования Богаевского.
Помимо ясно выраженных физических качеств — зоркости и точности глаза, уверенности и твёрдости руки, в рисунке двенадцатилетнего мальчика поражает удивительная целеустремлённость. Такой рисунок невозможно было выполнить в один-два вечера. Неопытный мальчик должен был затратить на него дней десять-двенадцать.
Айвазовский одобрил первые опыты Богаевского и разрешил ему приходить в свою мастерскую.
Сохранилось несколько детских рисунков Богаевского и альбомчик с набросками, сделанными с натуры. В них ясно проступают те же черты дарования, что и в первой его копии. Есть в альбоме и рисунок, свидетельствующий, что в юности Богаевский увлекался творчеством Айвазовского.
По совету Айвазовского Богаевский вскоре был определён в обучение к художнику А. И. Фесслеру, хотя продолжал посещать и мастерскую Айвазовского. В 1891 году К. Ф. Богаевский поступил в Петербургскую Академию художеств.
Поначалу он растерялся перед массой новых впечатлений и не сумел войти в русло академической жизни. В первые годы занятий, работая над гипсовыми слепками с античных статуй, он не мог проявить своих склонностей и остался холоден и равнодушен к учебным заданиям. Его рисунки с гипсов (Гермес, Венера Милосская, Дискобол) были выполнены на среднем уровне обычных академических работ. Хуже обстояло дело с живой моделью. Как это ни странно, обладая абсолютно точным глазом, Богаевский никак не мог справиться с рисованием натурщиков, хотя в детстве прекрасно рисовал маленькие фигурки людей и животных. В его развитии, видимо, наступил какой-то кризис.
В 1894 году руководителем класса пейзажной живописи академии был назначен А. И. Куинджи, в прошлом ученик И. К. Айвазовского. Профессор Куинджи обратил внимание на пейзажные этюды Богаевского и перевёл его в свой класс.
Богаевский был захвачен новым своеобразным методом «обучения творчеству», какой ввёл Куинджи. Здесь нашла полную поддержку и признание его склонность к пейзажному искусству. В классе Куинджи не было обязательной для всех программы обучения, и он освободил Богаевского от ненавистного для него рисования натурщиков.
Развитие дарования Богаевского пошло очень быстро, и на конкурс в 1897 году он представил картину «В горах», хоть и написанную в духе работ своего учителя, но выполненную мастерски.
В письме к одному из феодосийских друзей Богаевский высказал свои настроения и мечты, навеянные копированием картины Судковского «Штиль», находившейся тогда в академическом музее. Передавая впечатление от картины, он писал:
«Должно быть, художник, который написал эту картину, долго сидел на берегу, сидел, может быть, час и два и всё прислушивался, что говорила ему эта спокойная и величавая природа, прислушивался к волнам, что плескались у его ног, и к самой тишине, и молчанию природы, которое иной раз душе больше говорит, чем иной мир звуков. И с сердцем, полным только что выслушанной музыки, художник пришёл в свою одинокую мастерскую, заперся в ней и стал проводить счастливейшие в своей жизни часы перед начатой картиной. Забыты были все огорчения и треволнения жизни, и всё искупалось блаженнейшими минутами творчества».