Айя
Шрифт:
Данфейт обернулась к девушке, от которой за последние часы в первый раз что-то услышала:
— Не бойся его. Он ничего не сможет тебе сделать, — улыбнулась матриати.
Айя посмотрела на нее и склонила голову на бок, вглядываясь в черты лица сайкаирянки. Неужели, все так запущено? Сама нервничает и влияет на остальных. И ни малейшего понятия о том, чем все это чревато…
— Да, отстань ты от малышки! — махнула рукой Эрика и, взяв девушку под руку, направилась вперед к мужчине, ожидающему их у трапа. — Вы должны нас проводить? — спросила она, останавливаясь перед ним.
— Да. Пойдемте, —
Военный комплекс, площадью несколько квадратных километров, был похож на многоуровневый город. И если учесть, что за пять минут путешествия по его туннелям и коридорам, ребята и так увидели многое, оставалось только догадываться, что значит управлять таким кораблем.
Провожатый остановился в коридоре и указал рукой на железную дверь по правую руку от него.
— Это жилой отсек категории «В». Он весь в вашем распоряжении. Жетоны лежат в конвертах на кроватях. Душ и туалет общий.
— Что?! — воскликнула Эрика, проходя в помещение с двухъярусными кроватями и круглым столом посредине. — Я не буду жить здесь!!!
— Все свои претензии можете высказать полковнику Осбри. Я лишь исполнитель, — сурово отчеканил молодой человек. — Через пять минут я вернусь за Вами. Будьте готовы.
— Будем, — кивнула Айя и улыбнулась мужчине.
— Малышка, он все равно не оценит, — покачала головой Эрика и, схватив девушку за руку, завела ее в жилой отсек.
Данфейт нашла конверт со своим именем и тут же распаковала его, доставая блестящий металлический медальон: «Младший лейтенант Данфейт Белови».
— Очаровательно, — улыбнулась матриати и повесила его на шею, заправляя под термостабильный костюм.
— Они и форму для нас оставили, — заметил Кимао, глядя на стопку защитных костюмов, валяющихся на полу.
Айрин, тем временем, открыла дверь с надписью «туалет» и, долго рассматривала железный унитаз с потертой крышкой. «Ванная» тоже не впечатлила ее, хотя, там было маленькое зеркало. Душевая кабина «два на два» порадовала своим наличием, однако прозрачные пластиковые «шторки» испортили и это приятное впечатление.
Эрика всунула свою голову в дверной проем рядом с Айрин и хмыкнула:
— Маловато места…
— Не думай, что я буду зажимать уши, пока ты будешь стонать здесь! — воскликнула Айрин, глядя на тианку одним из своих презрительных взглядов.
— А ты полагала, что меня смутит твое присутствие за дверью?! — расхохоталась Эрика и обернулась к Айе, спокойно сидящей на одной из кроватей.
— Не грусти, малышка! Думаю, Кимао что-нибудь придумает, чтобы переселить нас отсюда.
Ей-то чего грустить? — подумала Айя. Секс ей не светит, так что…
— Они сделали это специально, — ответил Кимао. — Мы — изолированы от всех остальных. Мы — все вместе и под постоянным просмотром, — Кимао указал пальцем в сторону камеры под потолком у входной двери. — Этот Осбри прекрасно знает, что делает.
Тут не выдержала Данфейт. Хмыкнув, она посмотрела на Террея и Йори, сидящих на одной кровати и пустыми глазами смотрящих в пол.
— Похоже, в данный момент вас волнует только одна проблема: где именно вы будете уединяться!
— Меня не волнует, — перебил ее Кимао. — У меня — свой корабль.
Йори с осуждением и злобой посмотрел на зрячего.
— Вы не о том думаете! — прокричала Данфейт. — Полковник прав — мы здесь, чтобы разгребать говно! Так что перестаньте сетовать на судьбу и скажите «спасибо», ведь мы живем отдельно, а не вместе с остальными вояками!
— И то — правда, — согласился Орайя и, подняв с пола костюмы, начал перебирать их на одной из кроватей. — Размера своего не нахожу.
— Разрешите, я посмотрю, — раздался голосок Айи за его спиной.
Орайя обернулся и внимательно посмотрел на девушку-деревийку. Росточек не более ста шестидесяти пяти сантиметров, ручки тоненькие с белесыми костяшками под шелушащейся кожей, ногти искусаны, на нескольких пальцах даже в кровь. Она постоянно сутулилась, будто боялась, что на нее случайно наступят и раздавят. Личико худое, изможденное. Синяки под глазами, да и цвет лица не здоровый, бледный слишком. Чернявые волосы были коротко острижены и торчали в разные стороны. Глаза странные: раскосые и светлые, как у всех югуан. Предки, значит, подмочили репутацию фамилии Гвен. Брови красивой формы, да и черты лица аккуратные: носик маленький, немного вздернутый, высокие скулы, как признак хороших кровей, небольшие губы и четкая линия подбородка. «Кукла», — подумал Орайя. «Бесхребетная, к тому же».
Девушка в этот момент улыбнулась и Орайя, хмыкнув, отвернулся от нее.
— На детей форму не шьют! — засмеялся дерева и кинул ей самый маленький костюм из тех, что нашел.
Девушка схватила его и прижала к груди, сминая в руках выглаженную ткань.
— Я не ребенок!
— А кто ты?! — обернулся к ней Орайя, осматривая с головы до пят. — Сколько тебе лет? Восемнадцать? Девятнадцать? Что ты умеешь делать, кроме того, чтобы молча ходить хвостом за теми, кто отвечает за тебя головой?
Айя опустила глаза и уставилась в пол. Придурок…
— Не имеет значения, что еще я умею делать, — произнесла она, продолжая рассматривать сапоги Орайи.
— Это все, что ты можешь ответить? — засмеялся дерева, отворачиваясь от нее.
— Не груби малышке! — прикрикнула на него Эрика. — Совсем ребенка запугал!
Айя посмотрела на тианку так обреченно, что Эрике вновь стало неудобно.
— Что опять! — развела руками матриати.
— Перестань вести себя как курица-наседка! — не выдержал Бронан. — Она — не твоя дочь и не сестра! Она — ценный груз, который нам с тобой придется охранять. А ты, дорогая, — он указал пальцем в сторону Айи, — перестань смотреть на всех этими слезливыми глазками и наивно улыбаться, — среди взрослых людей это смотрится глупо!
Девушка отвернулась и, подойдя к одной из кроватей, села на нее, продолжая сжимать в руках свой костюм. «Слезливые глазки» и «наивная улыбка». Ей захотелось выплюнуть эти слова им в лица, рассмеявшись над их невежеством, но в ответ она лишь тихо прошептала:
— Извините…
Данфейт посмотрела на девушку и прикусила губу. Айя вела себя странно, боялась их, что ли? Но почему, ребенок Великого человека, боится тех, кто должен ее охранять? По какой причине из этого существа не вытянуть и двух слов, и каждый словесный бой с ней заканчивается простым «извините»? Неужели в ней нет ничего, кроме повиновения?