Аз воздам

Горъ Василий

Сорокаминутная поездка по вечернему городу настроения не добавила – несмотря на наличие мигалок, «крякалок» и эскорта сопровождения, вырваться из города на трассу удалось с большим трудом. Из-за огромного количества попутных машин, стремящихся добраться до своих крошечных участков, чтобы вырастить там полтора огурца или помидора. Работать не хотелось, музыка раздражала, поэтому всю дорогу генерал мрачно смотрел в окно и думал о дочери…

Сказать, что он был хорошим отцом, не получалось: днюя и ночуя на своих объектах, он видел ее урывками, периодически делая для себя какие-либо открытия.

Ой, Ольга пошла! Ой, научилась говорить… О, вот это платьишко на стуле – школьная форма… Как, она уже школьница? Ей десять… Пятнадцать… Закончила школу… Когда появились Деньги, должно было стать легче… Черта с два – безумные игры на грани требовали все больше и больше времени и нервов. Что в результате? – Да, она учится в элитном колледже в Великобритании, и шансов на то, что сможет поступить в Оксфордский университет, а, значит, и нормально устроить свою жизнь, – достаточно много… Она не курит, не начала колоться или нюхать дурь, как многие из ее состоятельных сверстников. Благодаря тому, что рядом – все-таки его люди. До сих пор не принесла в подоле, хотя школьных влюбленностей и не избежала… Но при этом что она испытывает к нему, родному отцу? – Трудно сказать однозначно… Любовь? Благодарность? Ненависть? Черт, вернуть бы время вспять… Но это, увы, невозможно… Постараться завоевать уважение и любовь заново? Как? Вернуть ее обратно? Пристроить здесь, в Москве? А она сможет понять? Почувствовать, что это ему необходимо? Сделать правильные выводы? Или решит, что он пожалел денег для ее образования? Что делать-то? Что?

– Сначала вернуть ее, вот что! – вполголоса пробурчал Кормухин и, заметив, что водитель стрельнул в него взглядом через зеркало заднего вида, нахмурился:

– Рули давай, ушастый…

– Две минуты до прибытия, господин генерал! – незнакомый водитель, сменный, наверное, покраснел и покрепче вцепился в баранку.

– Вот и хорошо. Рули сразу к четвертому корпусу… Я выйду там…

…Звонок от Коренева раздался в лифте, и Кормухин, заметив, что номер не определен, тут же врезал кулаком по кнопке остановки – прервись звонок, он бы этого не пережил. Лифт дернулся, и, замедлив ход, остановился на следующем этаже.

– Алло, Кормухин. Олег, ты? – еле дождавшись, пока откроются двери, заорал в трубку генерал. – Слушаю…

– Да, я, как это ни странно… – отозвался знакомый голос…

– Я разобрался с причиной нападения на вас… Дурацкая инициатива подчиненных… – стараясь не показывать своего волнения, «спокойно» произнес Кормухин. И поморщился – фальшь чувствовалась все равно.

– Ладно, это все мелочи. Твоя дочка – уже в Москве. У нас в гостях. Пока – цела и невредима… Слегка испугана, правда, но, видимо, просто потому, что боится летать на самолетах…

– Дай с ней поговорить!!! – взмолился мигом вспотевший генерал.

– Хе, че это вдруг? Или ты давал мне пообщаться с женой? – в голосе Коренева прозвенел металл. – Что-то я такого не помню…

– Мне надо пять минут, и я смогу выполнить это желание! – вспомнив, что он, собственно, совсем рядом с Логиновой, выпалил Кормухин.

– Вот потом и поговорим об этом… А пока я бы хотел услышать, когда и где мы осуществим обмен… Моей супруги на твою дочь…

Кормухин прикрыл глаза, глубоко вздохнул, и, мысленно попросив прощения у дочери, буркнул:

– Извини, но обмена пока не будет…

– Это как это? – явно не ожидавший такого ответа Коренев аж поперхнулся.

– Очень просто! Дочь на твою Машу – обмен равноценный. А мои камни, которые ты прикарманил? Знаешь, какие проценты накапали ПО ЭТОМУ ДОЛГУ, малыш?

– Ты что, сбрендил на старости лет, Иваныч? – после секундной заминки рявкнул Олег. – Ладно, только учти, я могу выйти из себя, и тогда…

– Постой, ты меня не дослушал… – моля Бога, чтобы он не бросил трубку, перебил его генерал. – Мне не нужны камешки. Хрен с ними… Мне важнее другое…

– Что именно?

– Мои люди сделали несколько анализов крови твоей благоверной… О, не волнуйся, Маша жива, здорова и отлично себя чувствует! – успокаивая звереющего парня, затараторил он. – Сам услышишь, если захочешь. Так вот, вместо камней я хочу получить такую же инъекцию… Не хочу стареть, знаешь ли… И еще кое-что – может быть, стоит заключить мирный договор? Займемся распространением твоей вакцины, и через год… Да что там год… уже через пару месяцев мы будем миллиардерами! Что скажешь, Олежка?

Слушая тягостную тишину в трубке, Кормухин внезапно почувствовал, что его сердце начало давать перебои, и растерянно прислонился к стене. Ноги держать перестали…

– Ты больной, Иваныч! – растерянно пробормотал Коренев секунд через двадцать. – Я подумаю… Ладно, отключаюсь. Перезвоню через пятнадцать минут, чтобы пообщаться с женой… И пусть там твои люди не дурят – комитет по встрече тех, кто решит отследить мое местонахождение по симкам, с которых я звоню, уже готов и потирает руки…

– Желающих не будет. Даю слово… – сползая по стене на пол, пробормотал генерал. – Жду звонка…

…Кнопка экстренного вызова охраны нажималась невыносимо долго. Не слушались руки. За то небольшое время, которое понадобилось его перепуганным телохранителям, чтобы найти его в относительно небольшом здании, понять, что ему просто нехорошо, и на руках доставить к врачам, Кормухин раз десять успел проститься с жизнью. До того ему было хреново. Однако от госпитализации он отказался – до звонка Олега осталось совсем немного, а от того, сможет ли поговорить взбешенный парень со своей женой или нет, зависел самый большой успех или неудача в жизни генерала…

– Дайте мне чего-нибудь выпить… Или уколите, блин! Мне надо быть на ногах еще двадцать минут!!! – еле пробормотал он забегавшим вокруг врачам и еле удержался, чтобы не отключиться…

…Из кресла-каталки, на котором его привезли к Логиновой, он встал прямо перед дверью. И с трудом дождался, пока ее прикуют, занесут в комнату удобное кресло, и только потом, собрав всю силу воли, сделал первый шаг внутрь…

– О, генерал! На вас лица нет! – увидев, в каком он состоянии, улыбнулась Мария. – Видимо, Олежка вас все-таки допек… Он это может, сама знаю… Да вы садитесь, садитесь… А то в обморок еще грохнетесь… А на фиг мне это надо?

– Привет, красавица… Сейчас будет звонить твой благоверный – я решил дать вам возможность пообщаться…

– Ух ты, какая щедрость! – скривившись, будто прожевала лимон, съязвила Логинова. – Че это вдруг? Только вот не надо ля-ля, ладно? Че такого они наворотили? Я прямо изнываю от любопытства…

– Дочку мою похитили… – понимая, что Маша это и так узнает, зло пробурчал Кормухин. – В Лондоне… Из колледжа…

– Охренеть… А меня – в Лондон? Олигархи, блин… Че, прямо из колледжа? Они такие, могут…