Аз воздам
Шрифт:
После ужина зашел разговор о Шарлотте Корде, и Джульетта жадно ловила каждое слово Деруледе. Она снова повторила, что она – дочь герцога де Марни, сестра убитого на дуэли виконта, и почувствовала на себе долгий пристальный взгляд Деруледе, которому, очевидно, хотелось узнать, все ли ей известно относительно дуэли. Но она так просто и свободно ответила на этот взгляд, что он, по-видимому, успокоился. Она ничем не выдала себя. Что касается матери Деруледе, то та, очевидно, ничего не знала.
Радушие Деруледе казалось Джульетте более чем странным. Она не понимала, что он старался загладить свое невольное преступление и считал себя орудием, которое судьба избрала для спасения сестры убитого им виконта.
Анна Ми не принимала участия в разговоре, но время от времени ее печальные глаза почти с укором устремлялись на Джульетту.
Когда Джульетта и Петронелла ушли в отведенную им комнату, Деруледе обратился к кузине:
– Ты будешь добра к моей гостье, не правда ли? Она так одинока, и ей так много пришлось пережить.
– Не более моего! – невольно вырвалось у Анны Ми.
– Разве ты не счастлива? А я полагал, что…
– Разве может быть счастлива жалкая калека?
– Я никогда не считал тебя калекой, – с грустью проговорил Деруледе, – ни я, ни моя мать никогда не смотрели на тебя как на калеку.
– Прости меня, – сжимая руку двоюродного брата, сказала Анна Ми. – Я сама не понимаю, что со мной сегодня. Ты просишь меня быть доброй к мадемуазель де Марни? Но разве можно относиться иначе к молодому, прекрасному существу с большими глазами и шелковистыми локонами? О, как легка для некоторых жизнь!.. Что я должна делать, Поль? Ухаживать за ней? Быть ее служанкой? Успокаивать в минуты грусти? Я сделаю все, даже если в ее глазах буду выглядеть жалкой калекой, безобидной, верной собакой… – И, взяв свою свечу, она быстро вышла из комнаты. – Верной собакой, которая может сторожить и… кусаться, прибавила она про себя. – Не верю я этой красотке. Да и во всей сегодняшней комедии есть для меня что-то не совсем понятное.
ГЛАВА IV
ДЕНЬ В ЛЕСУ
Хотя июнь, июль и август и получили новые названия: мессидор, термидор и фрюктидор, но совершенно так же, как и прежде, одаривали землю теми же плодами, теми же цветами, украшали луга той же травой, а деревья – теми же листьями.
Молодая, жизнерадостная и непоследовательная Джульетта рвалась из города. Ей хотелось побродить по лесу, послушать щебетание птиц, полюбоваться зелеными лужайками. В одно раннее утро она вышла из дому в сопровождении Петронеллы. Они захватили с собой завтрак и проехались по реке до Сюрена. Отсюда Джульетта надеялась вернуться домой лесом. Разрушители Франции, казалось, случайно забыли старую деревушку. Джульетта провела в ее окрестностях счастливый день и, когда пришло время возвращаться в город, собралась в обратный путь с огромным сожалением, даже с грустью. Дорога шла лесом. Кудрявый орешник и молодые клены давали достаточно прохлады, а царившая тишина казалась особенно приятной после шумного Парижа.
Помня наставления госпожи Деруледе, Джульетта опоясалась трехцветным шарфом, а ее кудрявую головку украшала фригийская шапочка с обязательной розеткой на боку.
Собрав огромный букет из маков, маргариток и синих люпинов – природных цветов национального флага, – Джульетта, как сказочная фея, шла по лесу в сопровождении такой же сказочной старой волшебницы – Петронеллы. Вдруг какой-то шум в чаще заставил ее остановиться. Из зарослей орешника показался Деруледе.
– Мы так беспокоились за вас, – начал он, как бы извиняясь.
– Что пришли за мною сюда! – засмеялась Джульетта молодым веселым смехом девушки, сознающей свое обаяние.
Хотя она и провела время приятно, все же ей чего-то недоставало, было не с кем поделиться впечатлениями. И вот явился человек, с которым можно поговорить и даже посмеяться.
– Мне сказали, что вы отправились в Сюрен, намереваясь вернуться лесом. Поэтому мне и удалось отыскать вас.
– Очень сожалею, что причинила вам новое беспокойство. Я уже и так доставила вам немало хлопот.
– Хлопот? Нет, благодаря вашему безумному поступку, с души моей снят тяжелый груз.
– Почему?
– Я никогда не надеялся, что судьба мне поможет оказать услугу одному из членов вашей семьи.
– Я знаю только то, что вы спасли мне жизнь, что я все еще в опасности и что своим спасением обязана вам.
– А известно ли вам, что смертью вашего брата вы также обязаны мне?
Джульетта не отвечала. Как мог он так вдруг неосторожно коснуться ее болезненной раны?
– Я не надеюсь на то, что вы поймете, чего мне стоило это признание, но я должен был сделать его; если бы вы это узнали через несколько лет, то пожалели бы о днях, проведенных под моей кровлей. Ваш брат убит мною на дуэли, к которой он сам вынудил меня…
– К чему вы мне это говорите? Я ведь все равно не смогу уже услышать эту историю из уст моего бедного брата.
Деруледе молчал. Несмотря на слезы, застилавшие ее глаза, Джульетта все-таки видела, как глубоко он страдает, и пожалела о своих жестоких словах. Она чувствовала, что в ее душе борются какие-то два враждебные начала.
В лесу царила полная тишина. День клонился к вечеру. Молодые люди приближались к шумному, бурному, страшному Парижу. Они были уже недалеко от заставы, когда в воздухе прогремел ружейный выстрел.
– Закрывают заставу, – сказал Деруледе. – Как я рад, что мне удалось найти вас в лесу!
– Вы очень добры… Я… не хотела говорить то, что только что сказала. Будет лучше всего, если я уйду из вашего дома, – я так дурно отплатила вам за ваше гостеприимство.
– Ваш уход убьет мою мать, – едва ли не грубо ответил Деруледе, – она успела полюбить вас. Притом она знает, что вам грозит вне нашего дома. Мое присутствие не будет более оскорблять вас.
– Вы уезжаете?
– Нет, но я получил место смотрителя Консьержери. [9]
9
Тюрьма при здании суда в Париже. Во времена террора в ней содержались приговоренные к смерти.
– Тюрьмы, где бедная королева…
Но тут Джульетта опомнилась: такие слова означали измену нации.
– Не бойтесь, – успокоил ее Деруледе, – я сам готов повторить ваши слова: бедная Мария Антуанетта!
– Вы ее жалеете? Но ведь вы – член Национального конвента, который будет ее судить, приговорит к смерти и казнит, как бедного короля.
– Я – член Национального конвента, но я не приговорю ее к смерти. Я принял должность смотрителя Консьержери, чтобы помочь королеве, насколько хватит сил, – спокойно ответил Деруледе.