Азарт среднего возраста

Берсенева Анна

«Затмение на меня нашло, что ли? – разозлился он на себя. – О чем я думал, когда сюда ее тащил?»

Дело было в том, что он вот именно не думал, когда решал, куда везти сегодня Аннушку. Если бы подумал, то, конечно, вспомнил бы о существовании ресторанов с устрицами, гостиниц с номерами люкс и прочих услужливых благ, о которых она, судя по тонким каблукам и шелковому сарафанчику, похожему на вечернее платье, как раз таки отлично помнила. Но он так сильно хотел остаться с нею наедине, что ему сразу пришла в голову эта дурацкая изба.

Такое

могло с ним случиться только от растерянности. Он растерялся при мысли об Аннушке.

Эта догадка так поразила Александра, что он не сразу сумел отпереть замок на входной двери.

Дверь открылась с таинственным скрипом. Из избы пахнуло прохладой.

– Ох, как приятно! – сказала Аннушка. – У вас здесь кондиционер?

– Это же бревенчатый дом, – улыбнулся Александр. От наивности ее слов его растерянность сразу прошла. – В хорошем срубе всегда летом прохладно, а зимой тепло.

Войдя в дом, она испуганно ойкнула. И немудрено: мало кто не пугался, увидев черного огромного носорога, который словно бы выходил навстречу прямо из мощных бревен стены.

– Это этого вы, что ли, в прошлом году убили? – изумленно спросила Аннушка. – Такого огромного? Как же вы не испугались? И сразу попали ему в глаз, когда он на вас побежал?

Про то, как Александр попал точно в глаз бросившемуся на него носорогу, всей африканской компании рассказывал Пашка. В тот вечер Александр был уверен, что Аннушка эту историю не слушает, так увлеченно она писала телефонную записочку во все время Пашкиного рассказа. Оказывается, и слышала она все прекрасно, и запомнила.

– Этого, – с трудом сдержав довольную улыбку, кивнул он.

– Ужас! Я и представить себе не могла. То есть я, конечно, знала, что носороги большие, но чтобы такие…

– Неужели в зоопарке никогда не видели?

– Я в зоопарке не была.

– Как это? – удивился Александр. – А в детстве?

– В детстве я жила в городе Кропоткине. Знаете, где это? Видите, не знаете. Есть такая дыра на Кубани. Зоопарка там нет, конечно. Там вообще ничего нет. Я школу экстерном закончила и в шестнадцать лет оттуда сбежала. Чтобы стать московской гламурной девушкой. И ничего зазорного в этом не вижу! – с вызовом добавила она. – Вы-то москвич, а родились бы в городе Кропоткине, тоже к гламуру потянуло бы.

Александр сомневался, что его потянуло бы к гламуру, родись он не то что в Кропоткине, а даже в деревне Большая Грязь. Но спорить с Аннушкой он не стал.

– А откуда вы знаете, что я москвич? – спросил он. – Может быть, я в столицу из Урюпинска приехал.

– Не может этого быть, – усмехнулась Аннушка. – Я настоящий московский выговор ни с каким не перепутаю. Сама вон с преподавателем специально занималась, вроде все свои гадости кубанские убрала, а все равно не то. И держитесь вы по-московски.

– Что значит – по-московски?

Очень ему нравилась ее проницательность! Едва ли не так же, как ее красота.

– Ну, так… Никому ничего не доказываете, а просто

делаете, что вам нужно. И сразу понимаете, как нужно. Вы же сами про это Аркашке говорили, помните?

И это она, оказывается, запомнила! Александр уже и забыл, что именно говорил этому ее Аркашке, а она – пожалуйста. Упоминание о ее любовнике было, впрочем, ему неприятно. И проницательная Аннушка сразу об этом догадалась.

– Аркаша остался в прошлом, – сказала она. – Позавчера мы расстались. А вы что подумали?

– Ничего, – пожал плечами Александр. – Я об этом не думал.

– А вы, – Аннушкины глаза сердито блеснули, – подумали, что я тайком от основного любовника решила завести себе дополнительного. Нет, Саша. Вы интересный, и мне с вами приятно. Но прыгать на этом основании к вам в кровать я не собираюсь. Просто вы как-то вовремя позвонили. Я из Ниццы прилетела, с Аркашкой в Шереметьеве шампанского за расставание выпила и домой уже одна поехала. И от этого мне все-таки не по себе как-то было. А тут вы звоните, и я почувствовала, что…

– Я и раньше звонил, – перебил ее Александр. – У вас телефон не отвечал.

Ему не хотелось выслушивать подробности ее расставания с любовником. Он вообще терпеть не мог вот эту вот звенящую возвышенной грустью патетику, с которой женщины обожали поговорить о своих чувствах. Ну, рассталась с мужчиной. Так ведь не в монастырь же ушла. Будет же кто-то содержать красивую девушку, не сама же она собирается зарабатывать на скромную гламурную жизнь. Ну и нечего окружать этот естественный факт романтическим флером.

Впрочем, почему бы ей не поговорить о высоком? Что она, должна длинно сплюнуть сквозь зубы и процедить: «Ищу нового мужика»?

– Телефон я в Москве забыла, – сказала Аннушка. – Потому на ваши звонки и не отвечала. Все, Саша, хватит об этом! – решительно заявила она. – Показывайте вашего льва.

Они прошли во вторую комнату, где среди других африканских трофеев расположился лев. В виде чучела он производил даже большее впечатление, чем там, на берегу озера, когда Александр застрелил его во время водопоя. Там поражал главным образом его раскатистый рык, при ближайшем же рассмотрении становилась видна свалявшаяся грива и грязноватая шкура. А теперь грива величественно обрамляла могучую голову, шкура шелковисто блестела, и казалось очень правильным, что льва называют царем зверей.

Аннушка потрогала львиную лапу, провела одним пальцем по гриве и сказала:

– Эффектный. Только непонятно, зачем он.

– Вы так рациональны? – усмехнулся Александр.

И тут же пожалел о своей неуместной иронии. Он ведь и сам не очень понимал, зачем ему это чучело.

– Да, – отрубила Аннушка. – Я рациональна. И не чувствую к вам ничего, кроме легкого интереса.

Когда она сердилась, то становилась ничуть не менее привлекательной, чем когда смеялась. У нее было очень живое лицо, и даже от самой легкой перемены чувств оно играло чудесным разнообразием.