Азбука для несовершеннолетних
Шрифт:
Символы язычников христиане отвергли – у них были свои символы. С презрением (а презрение слепо и неразумно) христиане уничтожали белоснежные статуи обнаженных языческих богов, хотя мрамор светился так же нежно, как живое человеческое тело, а глаза прекрасных Венер и Афродит, юных Аполлонов и суровых бородатых Зевсов и Марсов смотрели на разрушителей с человеческим укором.
Во имя чего поднялась рука разрушителей? Во имя злобы, мести, гнева, неприятия красоты? Нет! Во имя доброты и любви к человеку. Вот ведь что самое странное...
Низвергая культуру и мораль язычников, христианство несло миру свою культуру и мораль, изложенную в Евангелии, где черным по белому написано: не убей человека, полюби не только ближнего, но даже своего врага, а если он ударил тебя по щеке – не давай сдачи, но подставь ему другую щеку и великодушно прости его.
Христиане считали эту мораль самой справедливой и с чистой совестью несли ее миру. Но вместе с тем они уничтожали то, что стояло на ее пути.
Так получилось, что битва за самоотречение обратилась в подавление человека, его самобытной личности. Личность в глазах средневековых христиан потеряла цену. Идеалом христианина средних веков, с которого он готов был, что называется, делать жизнь, был аскет, подавляющий свою плоть, ибо высшая мораль для него – подавление живых человеческих слабостей, торжество богоугодного духа. Согласимся, что этот идеал, которому нельзя отказать в своеобразной чистоте и искренности, выглядит все же достаточно мрачно и жестоко.
Творцы Возрождения сделали открытие: глядя на осколки античных статуй и руины храмов, будущие гуманисты увидели перед собой не языческие символы, а создания человеческого гения. Читая и разыскивая ветхие, чудом сохранившиеся, полуистлевшие свитки античных рукописей, они обнаружили светлый и прекрасный мир греческих и римских мудрецов и героев.
Восхищение и преклонение перед искусством прошлого привело «отцов» Возрождения к мысли, что человек интересен не только как орудие служения богу (чего они не отрицали), как средство утверждения и распространения по миру христианской религии, но и сам по себе: как человек, как творец.
Позднее, несколько веков спустя Иммануил Кант откристаллизует и четко сформулирует мысль, подаренную людям гуманистами Возрождения: человек должен быть для другого человека всегда также и целью, но не только средством. Правда, Кант считал, что это станет нормой общения не скоро.
Таким образом, гуманизм был венцом открытий Возрождения, которое началось с восхищения перед искусством античного мира, перед мудростью Платона, Аристотеля, Цицерона, а привело к восхищению перед человеком, поскольку это живущее, мыслящее, творческое существо.
Возрождая античные традиции, утверждая самоценность личности, гуманисты не повторили ошибок средневековых христиан: они не уничтожали христианскую мораль, культуру, традиции, символы; более того, гуманизм воспринимался ими как синтез античности и христианства. Что такое «Сикстинская мадонна» Рафаэля? Икона. Но только ли икона? Нет: великий образ человека, женщины, матери.
Вообще говоря, ход рассуждений гуманистов сложен и с нашей, современной точки зрения противоречив. Но надо понять его, иначе мы будем смотреть на вещи слишком примитивно: был мрачный идеал средневекового христианства, и вдруг ни с того, ни с сего – ясный идеал гуманистов Возрождения...
Идеи гуманизма с триумфом прошли по планете, вовлекая в свою орбиту – и при этом, разумеется, обогащаясь – мыслителей, чьи имена известны сейчас каждому школьнику.
Французы Рабле и Монтень... Англичане Шекспир н Френсис Бэкон... Испанец Сервантес... Немец Дюрер... Великий Эразм из Роттердама...
Создатели утопических социальных проектов Мор, Кампанелла, Сен-Симон, Фурье, Оуэн... Просветители и энциклопедисты XVIII века Гольбах, Гельвеций, Дидро...
Наши русские мыслители: Герцен, Толстой, Достоевский...
Какое созвездие имен! Каждый сказал о гуманизме свое и по-своему.
Когда мы читаем Достоевского, видим и слышим «русских мальчиков» Ивана и Алешу, которые мучительно раздумывают над тем, чего стоит всеобщее благодеяние и всемирная гармония, если для торжества их нужно пожертвовать жизнью хотя бы одного ребенка... Разве в этом не ощущаются громовые раскаты мысли, которая бьется в книгах и словах всех без исключения творцов гуманистического мировоззрения, венцом которого является марксизм-ленинизм?
Гуманистический характер марксизма проявляется в том, что он борется за счастье каждого и всех без исключения, он стремится уничтожить все существующие между людьми социальные перегородки, все виды общественного неравенства. Равные условия свободного развития для всех без исключения, объединение людей на принципах дружбы, сотрудничества, братства – такова высокая гуманная цель коммунизма.
Такую принципиальную черту марксистского гуманизма, как его действенность, активность, лучше всего рассматривать в сравнении с абстрактным гуманизмом.
Абстрактный гуманизм требует безусловного уважения и любви к каждому человеку. Он проповедует всеобщее человеколюбие, но не видит тех реальных противоречий, которые раздирают современное человечество. Марксизм же, борясь за торжество гуманистических принципов в отношениях между людьми, всегда помнит, что не может угнетенный любить угнетателя, что невозможно уважать палача, убийцу.
Марксизм отличается в первую очередь конкретным подходом к людям. Гуманность социальных отношений, политики, произведений искусства, поступков человека марксизм определяет с классовых позиций. «Мораль, стоящая выше классовых противоположностей и всяких воспоминаний о них, действительно человеческая мораль, станет возможной лишь на такой ступени развития общества, когда противоположность классов не только будет преодолена, но и забыта в жизненной практике», – писал Ф. Энгельс. Классовый подход означает, что гуманными могут быть не только любовь и уважение к человеку, но и ненависть, нетерпимость по отношению к тому, что мешает укреплению и победе подлинно человеческих коммунистических отношений между людьми.
Между марксистским и абстрактным гуманизмом лежит непреодолимая пропасть и в их отношении к насилию. Абстрактный гуманизм всякое насилие считает злом и отвергает его как метод преобразования общества. Позиция марксизма по отношению к насилию другая – насилие может быть и добрым и злым. Насилие может быть необходимым в процессе революционной борьбы трудящихся масс против угнетателей. Насилие подобно ножу, который в руках хирурга, причиняя боль, приносит исцеление, а в руках хулигана превращается в орудие убийства. При учете конкретных обстоятельств и соблюдении меры насилие бывает необходимо в борьбе со злом. Добро должно быть сильным, активным, говорит марксизм.