Азиатская Европа (сборник)
Шрифт:
…Средний жуз был не менее знаменит. Это родовое объединение отличала редкая стойкость перед трудностями жизни, духовно его люди были очень сильны. Они оказались в самом русле людской реки, которая катилась когда-то с Алтая на запад через безжизненные степи в Европу. Костяк армии Аттилы составили эти посланцы алтайских племен, они же осваивали степь, возводили там города и дороги.
Трудная ноша досталась им, но они вынесли, продвинули границу тюркского мира далеко на запад… И вправду Бог непосильной ноши еще не давал никому.
Роды среднего жуза не отличало единство веры, монолитными они были, пожалуй, лишь в древние времена. Когда в Среднюю Азию пришел ислам, недовольные мусульманством люди бежали с юга и скрывались на землях этого жуза. Те «беглые узбеки», как называли их, разумеется, были не чужими людьми, они мало чем отличались от самих степняков, принимали власть местного хана, но веры, как таковой, не меняли, считались мусульманами и последователями Тенгри одновременно, что было вполне нормальным и естественным. Религиозная терминология была та же, алтайская: священнослужитель назывался набием (набызом), крылатый небесный конь — бураком (бура) и так далее.
И те, и те приветствовали друг друга неизменно: «Эсень-салам».
Веротерпимость отличала жуз, а потом и весь Казахстан, считавшийся в России мусульманским, но когда он принял ислам, никто не знает. Точной даты нет.
С большой оговоркой можно бы согласиться с 705 годом, с началом вторжения арабов на земли Южного Казахстана. Но это очень условная дата, потому что война тогда велась за богатую Среднюю Азию, но никак не за степь, интереса к малочисленному и редкому населению Дешт-и-Кипчака у арабов не было. Их завоевательные набеги продолжались и позже, например, походы Наср ибн Сейяра в 737–748 годах, но и они были рядовым военным вторжением. Лишь небольшие южные и юго-западные области Дешт-и-Кипчака вошли в состав Халифата, однако религиозного воздействие на остальное население степи они конечно же оказать не могли. Народ, обитавший здесь, ислама не принял, мечетей у себя не строил… Достаточно сказать, что Соборная мечеть Алматы построена в конце ХХ века… Тогда что же такое принятие новой религии? В чем оно состоит?
Особенно если учесть, что ранний ислам не имел собственного обряда и мало чем отличался от «белой веры» тюрков? От алтайского Единобожия.
В тяжелые времена Великого переселения народов выделился род канлы. Видимо, из-за кровной мести он покинул «уйгурские» земли Алтая и на повозках скрылся в бескрайних степях, где нашел почет и славу. Еще бы, из этого рода вышли основатели Оттоманской империи. С этим родом соперничали другие роды среднего жуза — кыпчаки, конраты, кереи, найманы и другие. И был повод: никто не желал уступать, все боролись за почет и славу степи, за ее лучшие земли… так уж устроен тюркский мир. Он всюду одинаковый, был и будет пребывать в борьбе с самим собой. Почитает лишь сильнейшего.
Действительно, могли ли уступать кыпчаки, которые делами и подвигами дали имя Великой степной стране — Дешт-и-Кипчаку? А слабее ли кереи? По одной из версий, из них происходила жена Аттилы… Никакой книги не хватит, чтобы рассказать о достоинствах и славе каждого тюркского рода. И обо всех недостатках других тюркских родов. Это тема любого застолья, любой встречи, она началась на Древнем Алтае и не завершилась по сей день. До тех пор, пока не уйдет в иной мир предпоследний тюрк, между оставшимися двумя будет продолжаться спор, кто лучше.
Соперничество шло вольному народу во вред, но было во благо человечеству. Так случилось и в среднем жузе, когда из него выделился младший жуз. Нетерпеливый, как молодой жеребец, он пожелал распоряжаться судьбой своего косяка. Решение, достойное тюрка. Но как это случилось? Когда? Вряд ли кто точно скажет. Опять же есть версии и легенды одна противоречивее другой: в один год такие события не случаются, они зреют долго. А как?
Чтобы распался союз родов, нужно чье-то очень сильное желание… Или обстоятельства
Возможно, все началось в XVIII веке, перед самым джунгарским нашествием, когда в Дешт-и-Кипчаке правил Тауке-хан, потомок Чингисхана в шестнадцатом колене. Тридцать лет народ слушал этого мудреца, который, уклоняясь от ударов Судьбы, умело маневрируя, защищал степную страну… К сожалению, в историю хана не раз заглядывали политики разных мастей, которые убирали или дополняли страницы его родословной. Поэтому имя хана одни поколения тюрков знали хорошо, другие даже не слышали о нем.
А это же последний правитель Дешт-и-Кипчака, который достойно ушел из этого мира! В 1718 году обрел вечное пристанище Тауке-хан… С его уходом нагрянули беды, пыльные тучи закрыли небо, настал черный 1723 год, он сохранился в памяти народа как «год великой беды» — степь впервые за века застонала от тяжести вражьего войска. Началось джунгарское нашествие.
О том событии написано немало, однако очень расплывчато, будто в угоду кому-то — важнейшие детали тонули в словесной шелухе. В словах. Что привело врагов? И кто те враги? Непонятно. Эта тема, как военная тропа, по ней в Казахстане ходят только «крадучись и озираясь». Она сродни татаро-монгольскому игу в России: слишком далеко от правды.
Странная выходила война… если ее вообще можно назвать войною.
Политических или экономических споров у воюющих сторон не было. И те и другие вели одинаково нищий, по европейским меркам, кочевой образ жизни, довольствуясь малым. Они не имели оружия в количестве, необходимом для ведения войны! Причем прежде воюющие стороны веками жили рядом, не держали тайн друг от друга, мерилом их ценности был баран и доброе отношение друг к другу. Как тысячу лет назад. И вдруг война, да какая — на уничтожение…
А ведь в отрыве от петровской России, в 1696 году поглотившей Донскую степь, те события не читаются.
Есть мнение, что джунгары, которыми казахи пугают себя и непослушных детей, в Дешт-и-Кипчак пришли не сами, их привели «белые люди». Много «белых людей». Ведь степной Восток после завоевания русскими Астрахани оказался в орбите Запада, он перестал быть недоступной окраиной и свободным уже остаться не мог.
В политике никогда не бывает вакуума, здесь все связано со всем.
И верно. Если прокрутить время в обратном порядке, то видно, что с 1715 года Россия стала приглядываться к Дешт-и-Кипчаку и Средней Азии, присылать послов, торговцев, разведывательные экспедиции. Она решала четкие военно-стратегические задачи, поставленные иезуитом Поссевино, и не скрывала их. В экспедиции 1717 года, например, участвовали семь тысяч русских солдат, имевших двадцать две пушки, то была разведка боем. Одним из ее руководителей был Кутлык Мамет Мамашев, башкир, которого потом величали Алексеем Ивановичем Тевкелевым, он будущий посол России в Казахстане.
Можно назвать еще с десяток людей, которые так или иначе готовили вторжение джунгар. Например, тот же И. К. Кириллов, начинавший службу в Департаменте тайной полиции, известный как один из инициаторов военного вторжения в Дешт-и-Кипчак и Среднюю Азию, автор идеи строительства Оренбургской крепости. О джунгарах он и его люди знали больше, чем кто-либо.
Все это о многом говорит тем, кто мало-мальски знаком с петровской дипломатией.
В 1713 году в Астрахань прибыл некий туркмен с известием, на берегах Амударьи обнаружено месторождение золота. Он предложил Петру план, по которому туркмены и русские овладеют ханствами, расположенными вдоль реки, а также повернут Амударью в старое русло, ведущее к Каспию. Собственно, тогда и началась активная информационная политика России на Востоке. Под видом купцов и дипломатов сюда устремились посланцы иезуитов собирать нужные сведения.
Одним из первых их начинание реализовывал потомок крымских ханов Гиреев (русский князь Черкасский), которого отправили в Среднюю Азию с тем, чтобы он помог возвести на трон дружественного русским хана. Не удалось… Следующую экспедицию возглавил итальянец Флорио Беневини, она была удачливее, но не настолько, чтобы на ее результатах строить политику колонизации.
Восток сопротивлялся, и, заметим, сопротивлялся силами джунгаров, их отряд разбил русского полковника Бухгольца. Что и натолкнуло иезуитов на идею военного союза с джунгарами — этими стражами справедливости. Джунгары были прекрасными воинами, поэтому скорое появление их в Дешт-и-Кипчаке вполне объяснимо.