Азиатская Европа (сборник)
Шрифт:
Украшение из курганов Древнего Алтая… Не напоминает ли оно Агнца Божьего?
К сожалению, исследованием обряда жидовствующих представители официальной Церкви никогда не занимались, это оправдывалось тем, что ересь лежит вне ее интересов… Но что есть «ересь» в данном случае?
Кто отступил от учения Христа? Разве жидовствующие?.. Этот вопрос, похоже, никто не задавал. Жаль. Поэтому истоки христианства и замусорены откровенным вымыслом,
Жидовствующие отвергают «традиционных христиан» именно за их новации, настаивая, что нельзя поправлять Христа.
Каковы эти новации? В чем? Когда появились? И почему?
Ранние христиане не признают божественной природы Христа и Троицы. Иначе говоря, они отвергают важнейшие догматы официального христианства. О чем это говорит? Очевидно, о том, что эти догматы появились позже Христа. Значит, они пришли в религию от лукавого, полагают субботники.
И верно, в начале IV века на I Вселенском соборе 325 года византийский император Константин приказал христианам считать Христа равным Богу-Отцу. Именно приказал, свою позицию «единосущности» обосновав так: «…определениям самодержца, направленным к защите истины, противиться не должно».
Весомо сказано…
При грубом нажиме светской власти появился первый важнейший церковный догмат. Справедлив ли подобный подход в духовных исканиях? Ответ за теологами. Но важнейший закон христианства прозвучал именно из уст императора Константина, который… не был христианином! Он всю жизнь носил титул Верховного языческого жреца.
А что такое догмат? Это — краеугольный камень религии, ее основа. Примечательно, идея Константина не была новой, в 268 году ее уже высказывали, обсуждали и… отвергли на Антиохийском соборе, признав абсолютно еретической.
Предложение Константина было скорее не догматом, а блестящей политической находкой Византии, перед которой троянский конь древних греков — жалкая детская игрушка. Греки мастерски тогда запрятали яд замедленного действия: он убил религию тюрков.
«Бог вечен, ибо Он есть Мир и Создатель Мира», — говорили в древности тюрки.
Следовательно, Христос не равен Богу уже потому, что Христос рожден, а рождение предусматривает начало. Не мог он и умереть по той же причине, потому что смерть предусматривает конец. Если он умер на кресте, получается, и Бог умер вместе с ним. А это абсурд, ибо Бог вечен…
Причем абсурд двойной. В Евангелии от Матфея в самой первой строке сказано: «Родословие Иисуса Христа, Сына Давидова, Сына Авраамова…» Как понимать эту фразу? А как же Бог-Отец?
Невежество Константина — язычника! — привело Церковь к бессмысленности. Против нее первыми и выступили субботники как несогласные. Потом — некоторые церковные деятели и даже отдельные Церкви. Тщетно. Их не слышали.
Например, епископ Арий пытался объяснить и Константину, и другим, что сын не может быть своим же отцом. Однако голос разума утонул в крике противников, которые в этом догмате видели совсем иное — расширение власти греков на другие территории. На те, где верят в Бога Небесного. Иначе говоря, на тюркские земли! Туда готовили греки своего нового троянского коня. Они возмечтали с лавровой ветвью, на правах братьев по духу проникнуть в храмы тюрков и, присвоив их культуру, подчинить себе. Почти так и случилось.
Византия, став лидером христианского мира, игнорировала всё, что ей мешало выполнить тайную цель… А это уже не религия — политика! Чистая, вернее грязная, политика. Уверенные в себе тюрки, привыкшие белое видеть белым, а черное — черным, не заподозрили коварства. Лишь римляне разгадали его и поначалу тайно поддержали греков.
Создавая государственную Церковь, император Константин утверждался на Средиземноморье, и это, конечно, стало беспокоить Рим. Тем более что Византия начала устраивать целые спектакли, показывая личную дружбу своего императора с Богом — якобы ему «Бог дивно, посредством видений, открывал умыслы» врагов, «многократно удостаивал его богоявлений». Это был откровенный балаган… Но так создавался образ святого императора.
Именно как о «святом» писал о нем известный церковный историк Евсевий, умалчивая, однако, что «святой» своими руками передушил близких родственников — жену и сына. И после всего этого Константина в истории Церкви принято называть главным героем христианства — «равноапостольным императором»… «Великим»…
В 430 году епископ Нестор усомнился еще в одном догмате христианства, так называемом «единстве божественной Троицы».
Вновь теологические споры стали ширмой для простаков. На деле же вопрос решался очень приземленный: кому главенствовать на Средиземноморье — Византии или Египту. Та и другая сторона искали себе союзников через Церковь.
Евсевий, предвосхищая те события, констатировал: «…зависть не упускала из виду наших благ; она… поссорила епископов и, под предлогом (защиты) божественных догматов, возбудила между ними несогласия и раздоры. Вслед за этим, будто из искры, воспламенился великий пожар и, начавшись как бы с главы, с церкви Александрийской, распространился по всему Египту, Ливии и за пределы Финаиды… Вид этих событий доведен был до такого неприличия, что досточтимое божественное учение подверглось самым оскорбительным насмешкам…»
Стороны сходились долго, их схватка получилась жаркой. На II Эфесском соборе 449 года победили египтяне. Они жестоко избили греков, причем сам руководитель Собора топтал ногами одного из несогласных. Но в 451 году византийцы взяли реванш… Тогда на Халкидонском соборе приняли Деяние, по которому «божеству полагается скорее быть троичным, чем двоичным».
Очередной троянский конь!
В религии тюрков присутствовала святейшая Троица. Теперь к ней греки обратили свои взоры… Тогда на Халкидонском соборе спор до конца не решился, «учение о божественной Троице» приняли не все Церкви. Дискуссия о Троице продолжается поныне — несториане (противники Троицы) в христианстве сохранились… Целые общины и поместные Церкви.
Можно ли не устоявшееся за полторы тысячи лет мнение очередного византийского политика (или кого-то еще) считать существеннейшим догматом мировой религии? Опять-таки решать теологам, это внутренний вопрос Церкви.
Но понятие Троицы и троичности у тюрков было совершенно иным. Греки опять же заимствовали только внешнюю форму. И — вновь довели сложную философскую категорию до абсурда.
Казалось бы, что кипчакам до давних разногласий в среде христиан? В конце концов они были свободны в своем выборе… Оказывается, все далеко не так просто — все слишком взаимосвязано.