Азиатские христы
Шрифт:
Палийский текст Этого «Комментария к Джатаке» был «открыт» на Цейлоне, как и постоянно происходит при подлогах древних документов уже позднее его перевода, и первая часть его была опубликована на английском языке Рис-Дэвидсом под названием «Буддийские Рождественские рассказы».
Он включает в себя дословно почти всю жизнь Гаутамы, как таковая передана Торнером.
Следующий пример прекрасно иллюстрирует ценность этих источников. По сингалезским рукописям, он делает чудеса луком, который тысяча человек не могли натянуть, причем жужжание тетивы было слышно на семь тысяч миль. Он в совершенстве владел восемнадцатью искусствами, хотя никогда не имел учителя и был одинаково хорошо знаком со многими другими науками. А рассказы «Лалиты Вистары» в переводе Фуко еще вычурнее и чудеснее.
Палийский рассказ о смерти Гаутамы, «из второй Питаки». Он называется «Махапариниббана Сутта». [107]
Этот источник
Основною литературою по индийскому буддизму являются так называемые «Собрания» (Питаки). Из них Никайя Питаки (Собрание Постановлений) издана по-палийски профессором Ольденбергом.
107
Полное издание его опубликовано профессором Чайлдерсом.
Сутта-Питака (проповеди для мирян) издана в одной части профессором Рис-Дэвидсом и Д. Эстлин Карпентером, а в другой части Тренкнером и Чалмерсом. Затем идут смешанные рассуждения. Сборник стихов, изданный в 18855 году проф. Фаусбедлем в Копенгагене, переведенный Максом Мюллером в 1881 году.
«Песни восторга» — восемьдесят два коротких лирических стихотворения, сто десять извлечений, начинающихся словами: «Так сказал Благословенный». Сборник семидесяти дидактических стихотворений, переведенных в 1881 году Фаусбеллем в его «Сутте Питаки».
О небесных жилищах. О бестелесных духах. Стихотворения монахов. Стихотворения монахинь (№№ 8 и 9 изданы Обществом палийских текстов).
Джатака. — Пятьсот пятьдесят рассказов, сказок и басен, важнейшее собрание сохранившегося теперь фольклора. Английский перевод издан Рис-Дэвидсом. О силах и знания и разумения, которыми обладают буддийские Арахаты. — Ападана. Рассказы о буддийских Арахатах. Будда-ванса. — Краткие жизнеописания двадцати четырех предшествовавших Будд и Гаутамы. — О качествах духа. — О спорных вопросах. — О взаимодействиях характера. Издана для Общества палийских текстов. И, наконец, «Книга происхождений». — О причинах бытия.
«Существует, — говорит Рис-Дэвидс (стр. 24), — ошибочное представление относительно громадного объема перечисленных сочинений. Так, Спенс Гарди говорит: «по объему Питаки превосходят все западные писания», а сэр Кумара Свами говорит об «обширной массе оригинальных сочинений, в которых, независимо от комментариев, включены учения буддизма». Но это сильно преувеличено.
Сосчитав слова на девяти страницах нашей Библии, я нашел, что, за исключением апокрифов, она содержит до 950 000 слов. Число слов в первых 221 стихе Джамма-пады, составляющих хороший пример для остального, равняется 3 001. Поэтому 431 стих этой книги должен содержать менее 6 000 слов. По Перечню Торнера, Джамма-пада написана на пятнадцати листах, а все три Питаки на 4 382 листах приблизительно того же формата. Это составит для всего текста 1 752 800 слов. Таким образом, буддийские писания, со включением всех многочисленных повторений и всех книг, заключает в себе не более двойного количества слов нашей Библии, а без повторений даже менее ее.
С этим вычислением Рис-Дэвидса, сделанным в 1900 году и должен примириться читатель, ожидающий грандиозной, но никому не ведомой браминской литературы…
Как иллюстрацию при этом прибавим, что вплоть до начала XVI века нашей эры, когда прибыли туда европейцы, единственным материалом для письменности, могли там быть только древесные листы, высушенные как в наших гербариях. Но сам читатель понимает, что ломкость этого материала не мола способствовать их долгому сохранению и потому и никаких подлинных письменных документов ранее европейской эпохи (т.е. до XVI века) там нет. Из буддийских построек монолитные «Столбы Асоки», распространителя буддизма в Индии, не дают пока возможности определить их время, так же, как и Руанвелийская топа в 30 сажен высотой на о. Цейлоне и пещерные храмы в разных местах Индии. А все постройки браминского периода, сменившего буддийский (как и в Европе по нашим исследованиям тримуртное христианство предшествовало апокалиптическому, к которому относятся и библейские мессианские пророки — Исайия, Иееремия, и др.), призваны уже индиологами за более поздние средневековые, например, знаменитая Чагонатская, построенная в 1198 году, да и другие, относительно которых есть точные сведения, оказываются не ранее XI—XII века.
1. Верую во единого бога отца Вседержителя, творца неба и земли, видимых же всех и невидимых.
2. И во единого господина нашего Спасителя Христа, сына божия, единородного, иже от отца рожденного прежде всех в век, света от света, бога истинна, рожденного, не сотворенного, единосущного отцу и через него все произошло, нас ради людей и нашего ради спасения сошедшего с небес и воплотившегося от духа святого, от Марии девы, вочеловечившегося, и снова грядущего со славою судить живых и мертвых, его же царству не будет конца.
Таковы два первые параграфа христианского символа веры, единственные, которые могли быть установлены на Царь-Градском Соборе 381 года, так как Никейский собор 325 года не мог ввести параграфа о Спасителе-Христе, легенда о котором создалась лишь после Ромейского императора Клавдия Юлиана Философа (331—363), так сильно напоминающего и Александра Македонского поздних греческих сказаний, и Миц-Римского Великого царя Мессию (Рэ-Мессу-Миамуна) египетских иероглифов, и даже библейского Спасителя-Пророка (Иисуса Навина), особенно если соединить сказания о нем с евангельским мифом о спасителе Христе и с повествованием в Житиях святых о Великом царе (Василии Великом) как основателе христианского богослужения. Об одинаковом происхождении последних мифов я уже говорил, а об отождествлении Великого Царя (Василия) с Юлианом и с Александром Македонским я долго стеснялся даже и намекать читателям, считая, что почва к этому еще не достаточно была подготовлена мною. Теперь же я могу указать, что Клавдий Юлиан очень похож на мифического основателя астрономии Клавдия Птоломея. Первые прозвища обоих, имеющиеся в нашем распоряжении – латинские, и значат: хромые; а из вторых прозвищ Юлиан значит Солнечный и при нем, как я уже показывал, был установлен официально а не при мифическом Юлии Цезаре) солнечный (юлианский) календарь с длиною года в 12 месяцев, соответствующих прохождению солнца по 12 птоломеевым созвездиям Зодиака. С евангельским же Христом сближают его и 12 посланников последнего, аналогичные 12 созвездиям Зодиака, из которых один – Иуда-Скорпион стал отступником, т.е. основателем иудейства, не признающего Христа за бога. Как Христу приписывается в Евангелиях 33 года жизни, так и Юлиану (от 331 до 363 г. включительно), причем как евангельский Спаситель проповедовал 3 года, так и Солнечному царю (Юлиану) дают три года царствования (361—363). Как евангельский Христос был прободен будто бы копьем римского воина во время распятия, так и Юлиан был, — говорят нам, — поражен копьем невидимого духа (а по более благоразумным сказаниям собственного воина) в походе в Южную Азию, когда он был уже в Месопотамии за рекою Тигром, т.е. по направлению в Индию, что в богатом воображении его последующих жизнеописателей легко могло превратиться в тот невозможный по условиям местности поход Александра Македонского, карту которого я повторяю здесь, [108] отметив, что азиатские границы, приписываемые этой картой его империи, тождественны уже с границами Оттоманской империи в XV веке, так что и походы Македонского «Храброго Воина» (что значит имя Александр географически вычерчены не ранее XV века, когда названия некоторых местечек внутренней Азии стали уже известны в Европе. Как Александр Великий был учеником мифического отца всех наук Аристотеля, так и Юлиан – в одно время был и Храбрый воин (т.е. Александр по-гречески), так и ученый философ. А в биографии Христа, считая этот термин просто за «помазанника божия», эти две специальности мы видим сначала разделенным, как у двуликого Януса, по двум Иисусам-пророкам. Военная доблесть полностью передана Иисусу Навину – полководцу Моисея, а ученая Иисусу Христу, божественному философу.
108
См. Христос, кн. VI, стр. 578.
Мне скажут, конечно, что «Великий Храбрый Воин» не ходил в Галлию как Юлиан, но это возражение устраняется легко: галльский поход Юлиана апокрифирован его двойнику Юлию Цезарю, наполовину списанному и с Констанция Хлора, а в биографии Александра поход на латинские народы остался, как война с «греками», нелепая уже по одному тому, что сам он называется затем предводителем греков в борьбе с персами.
А если меня спросят, каким же образом отношу я здесь убийство Юлиана к 363 году, когда по моим же астрономическим вычислениям столбование евангельского Христа было 21 марта 368 года, то и на это ответ чрезвычайно прост: я дал здесь (как и в моих предшествовавших таблицах) традиционную хронологию событий ШМ века нашей эры, которая не могла быть мною проверена астрономически. Представьте себе только, что времена царствований первой половины ШМ века сдвинуты вспять на пять лет и вы получите полное согласие всей биографии Юлиана с моими астрономическим вычислениями. А что значит для старинного хронологиста сдвиг на 5 лет, когда он с полной готовностью сдвигал годы не только на сотни, но даже и на тысячи лет?
Все эти соображения, начиная от цитирования первых двух параграфов символа веры и кончая отождествлением основателя христианского богослужения с императором Юлианом, превращенным из основателя христианского богослужения и отступником от арианства, в отступника от бывшего, будто бы, уже за триста лет до его времени христианства (хотя сами теологи признают, что христианская литургия была установлена впервые именно в его царствование), имеют прямое отношение к предмету этого отдела моего исследования.