Азы волшебства. Принципы магического взаимодействия с миром

Данн Патрик

Некоторые люди считают, что этот основополагающий принцип магического мышления иррационален по своей сути [53] . Они говорят, что идентифицировать слово с вещью, которую оно называет, – значит исказить карту территории, и в этом я с ними согласен. Однако в магии мы выходим за пределы обычного применения слов, которое лингвисты называют пропозициональным, и переходим к перформативному использованию языка. В перформативном употреблении слова, которые обозначают определенные вещи, и есть эти самые вещи. Как говорит Дж. Л. Остин, «когда я говорю „согласен“, я не сообщаю о браке. Я вступаю в него» [54] . Фраза «Я приговариваю вас к жизни» – это и есть официально оглашенный приговор. Эти слова не указывают ни на что, что не является ими, поскольку они представляют собой нечто вроде магического акта, в котором высказывание становится фактом действительности, будучи просто произнесенным. Следовательно, если магическое мышление, привязывающее слова к обозначаемым ими объектам, считать источником суеверий и иррациональности, то большинство наших ритуальных институтов – включая брак, суды и деловые контракты – следует признать суеверными и иррациональными.

53

Например, можно назвать С. И. Хаякаву, чья книга «Язык в мысли и действии» (Hayakawa, S. I. Language in Thought and Action. New York: Harcourt Brace, 1990 [1939])

является превосходным и увлекательным чтением для мага, интересующегося, каким образом слова придают форму его миру. – Примеч. авт.

54

Austin, J. L. How to Do Things with Words: Second Edition. Cambridge, MA: Harvard University Press, 2005.

Один из способов привыкнуть к магическому использованию языка – упражнение-разговор с неодушевленными предметами. Я иногда говорю с деревьями и скалами, и если не нахожусь там, где может пострадать моя репутация или карьера (скажем, в кампусе), то могу делать это и на людях. Допускаю, что это достаточно сложно – преодолеть чувство неловкости и социальное давление, особенно поначалу, – но именно эти ограничения помогают преодолевать данное упражнение. Оно также привязывает наши слова к миру таким способом, какой мы редко используем в других обстоятельствах. Мы начинаем воспринимать предметы из мира природы или мира нашей повседневной жизни не как «что-то», а как «кого-то». Относиться к миру как к «кому-то», а не как к «чему-то» – значит воспринимать его не как объект речи, от которого мы отдалены, а как субъект речи и ее объект одновременно. Мы можем разговаривать с объектом об этом объекте так же, как можем обсуждать наши истинные чувства с другом. Как ни странно, открываясь деревьям и камням, мы учимся воспринимать своих друзей, семью и даже незнакомых людей как «кого-то», а не как «что-то» [55] . А может быть, это не так уж и странно: что, кроме второстепенных признаков, отличает дух камня от духа дерева, а этих духов – от духа вашего друга? Может, что-то и отличает: каждый из них способен научить нас чему-то своему, одни духи живут быстрее и переживают больше за более короткое время. Но было бы глупо игнорировать одного духа и при этом надеяться быть открытым для другого.

55

Buber, Martin. I and Thou. (Walter Kaufmann, trans.). New York: Simon & Schuster, 1970. Бубер исследует эту идею более глубоко. – Примеч. авт.

Последнее условие успеха для магического заклинания таково: вербальная часть заклинания должна быть произнесена в соответствующей манере. Смысл этого тезиса зависит от контекста. Магическая книга «Гоетия» получила свое название от греческого слова, означающего «вой, крик»; возможно, здесь имелся в виду вид заклинания, которое выкрикивалось или протяжно пелось (хотя название также могло означать, что кричат и воют демоны, перечисленные в заклинании). В Греческих магических папирусах часто даются указания относительно того, как следует произносить заклинания, причем предлагается сопровождать их «хлопающими звуками» или свистом. Классические римские и греческие заклинания было принято невнятно бормотать или шептать, что, с одной стороны, защищало священные слова от ушей профанов, а с другой – создавало ощущение общности между магом и силами, к которым он обращался. Существует лингвистическое доказательство того факта, что магические заклинания порой пелись: я уже упоминал о том, что слово incantation («заклинание») происходит от латинского глагола cantare – «петь». В Ордене Золотой Зари поощряется так называемое вибрирование слов силы, то есть нечто вроде звучного кантус плянус [56] . С точки зрения современной магической практики работы это означает, что мы не должны изнурять себя монотонными, тупыми повторениями магических заклинаний, если хотим, чтобы они произвели нужный эффект. И мы не должны автоматически перенимать претенциозный общепринятый «ритуальный голос», который нам так часто приходится слышать (а некоторые из нас даже мучают им, к примеру, ни в чем не повинных участников ритуалов Самейна). Вместо этого мы должны делать свой выбор осознанно и внимательно.

56

Кантус плянус (лат. сantus planus, фр. рlain-chant) буквально – «простая песнь». Вид пения, характеризующийся исполнением в унисон с акцентированием и растягиванием гласных. – Примеч. пер.

Лингвисты, описывая способы использования человеком голоса, выделяют такие его варианты его звучания, как шепот, «скрипучий голос», смех и т. п. Такие свойства голоса несут информацию о нашем настроении или намерении, но не о прямом значении высказывания или его пропозициональном содержании [57] . Так, если я что-то шепчу, вы можете предположить, что я стараюсь сохранить сказанное в секрете, а если пронзительно кричу – подумать, что я говорю с человеком, находящимся от меня на большом расстоянии, или хочу, чтобы вы отнеслись к данной информации как к срочной и очень важной. Возьмем, к примеру, высказывание «будьте осторожны». Если я шепчу: «Будьте осторожны», – то, вероятно, деликатным образом предостерегаю вас от чего-то, что вы собираетесь сделать или сказать. Возможно, речь идет о какой-либо особой ситуации. Например, вы хотите затронуть некую щекотливую тему в обществе, где это будет неуместно. Если же я кричу: «Будьте осторожны», – то предостерегаю вас от прямой, может быть физической, опасности. Пропозициональное содержание моих высказываний одинаково, однако отношение этого содержания к реальной ситуации в каждом из случаев – то есть их прагматическое значение [58] – разное.

57

Пропозициональное содержание – присутствующая в высказывании константная объективная информация о действительности, о положении дел. – Примеч. ред.

58

Прагматическое содержание – часть содержания высказывания, обусловленная целью, намерениями говорящего, конкретной ситуацией общения, отношением говорящего к ситуации и пр. – Примеч. ред.

А теперь вернемся к произнесению заклинаний. Если мы шепчем заклинание, то подразумеваем, что его адресат находится близко, если кричим – стало быть, он на расстоянии или сообщение должно быть передано безотлагательно. Прерывающийся голос передает сильные эмоциональные переживания. В церемониальной магии, особенно если в ней делается акцент на традициях и ритуалах, часто используется зычный, внушительный распевный голос. Ян Фрайз утверждает, что «инвокация, даже правильная по смыслу, не даст нужного результата, если она произносится с унылой или обыденной интонацией» [59] . Во многих случаях то, как мы говорим, значит больше, чем то, что мы говорим. Для примера представьте себе один из разговоров о случайных встречах: «Ой, ну, он такой, ну, ты знаешь… Как там его зовут… Ну, ты знаешь, тот парень!» И вдруг гримаса, которую вы скорчили, и интонация, с которой сказали «тот», позволяют собеседнику понять, о ком идет речь, и необходимость в дальнейших разъяснениях отпадает. Я знаю, что для меня одной из самых эффективных молитв, которые я когда-либо произносил, стал бессловесный рык, полный разочарования и неудовлетворенности, почти или даже вовсе лишенный семантического содержания.

59

Fries, Jan. Visual Magic: A Manual of Freestyle Shamanism. Oxford, UK: Mandrake, 1992, 92.

Маги,

ищущие первоязык ангелов, не учитывают, что на первоязыке мы говорим каждый день. У людей есть продуктивный язык с синтаксисом, тогда как остальные приматы располагают только унаследованной, врожденной системой звуков, инстинктивных по своей природе. Многие люди не понимают, что мы, будучи приматами, тоже рождаемся с генетически заложенной в нас системой звуков. Вот почему человек из Китая, человек из Африки, человек с Аляски и человек из Англии, в сущности, одинаково смеются, одинаково плачут, одинаково вздыхают и воспроизводят один и то же интонационный рисунок (хмыкают или произносят «ах» или «ох»), выражая удивление и любопытство. Мы обычно можем понять, доволен иностранец или сердит по определенным интонациям в его речи [60] .

60

За некоторыми исключениями, конечно. Иногда людям кажется, что речь китайцев звучит сердито, поскольку они говорят громче и быстрее, чем англоговорящие американцы, а также потому, что их речь имеет более резкие интонационные колебания. Эти речевые особенности ассоциируются у американцев с сильными эмоциями. – Примеч. авт.

Включение в магические заклинания рычания, шипения, стонов и визга наших предков-приматов в церемониальном отношении может кому-то показаться недостойным и даже глупым, но даже в западной мистериальной традиции имитация звуков животных имеет длительную историю. В понимании каббалистов, язык приматов – это язык нашей нефеш, животной души, а значит, о нем стоит узнать, поскольку эта душа дает нам немало силы. С шаманской точки зрения, использование звуков животных идентифицирует нас с животным миром, из которого мы черпаем силу. Я подозреваю, что величественные звуки многих церемониальных магических заклинаний имеют в своей основе представления о правильности и величественности, бытовавшие в Британии в ХIХ веке. Мы должны спросить себя: готовы ли мы отвергнуть правильность и величественность и выбрать непредсказуемость экстаза, готовы ли положить свою застенчивость и самомнение на алтарь храма? Если да, то мы, вероятно, сможем вернуться к магии наших древних воющих и ревущих предков.

Характерные особенности заклинания

Серьезная литературоведческая работа, посвященная общим характеристикам заклинаний, до сих пор не проводилась. Между тем можно утверждать, что заклинания разных культур обладают рядом сходных черт. Это объясняется либо древностью данной литературной формы, либо идущей по пути конвергенции [61] эволюцией в тех культурах, где заклинания появлялись, либо тем фактом, что они составляются, используются и передаются исходя из утилитарных соображений. Другими словами, заклинания работают и, поскольку это так, передаются из поколения в поколение в относительно неизменной форме, причем даже в культурах, не имеющих письменности. Более того, поскольку заклинания работают в соответствии с реальными принципами, между ними существуют фундаментальные литературные сходства. Это касается даже очень отличающихся друг от друга культур – например, индийских индуистов, англосаксов VIII века и шотландских кельтов. Индуистская Атхарваведа, англосаксонские метрические заклинания и шотландская Carmina Gadelica («Гэльские песни») – все это собрания заклинаний и заговоров. Некоторые из них, в частности Атхарваведа, возможно, восходят к индоевропейской культуре, существовавшей десять тысяч лет назад. Несмотря на временные и культурные различия, эти заклинания обладают общими структурными особенностями, в числе которых – инвокация внешних сил, использование сложного языка метафор, повторения и ритма.

61

Конвергенция – путь развития культур (и языков) по принципу схождения, когда ареалы зародившихся в разных местах культур со временем расширяются и пересекаются, в результате чего у разных народов возникают сходные культурные (и языковые) явления. – Примеч. ред.

Инвокация

С литературоведческой точки зрения, инвокация состоит из апострофы [62] или прямого обращения к божеству, ангелу или другому духовному существу. Инвокация может быть сформулирована с использованием формы третьего лица (когда существо называют «он» или «она») или второго («ты»). Иногда встречаются инвокации и от первого лица, когда маг идентифицирует себя с данным конкретным божеством. Знаменитый ритуал Нерожденного – хороший тому пример. В этом ритуале маг обращается к Нерожденному во втором лице: «Ты Тот, кто сотворил влажное и сухое, ты Тот, кто питает все живое». Затем он обращается к Нерожденному в третьем лице: «Это Он, Тот, кто создал голос Своим заветом, Господь всего сущего, король, правитель и помощник». И наконец, маг идентифицирует себя с Нерожденным: «Я – это Он! Нерожденный Дух! Всевидящий, сильный и бессмертный огонь!» Цель всей этой инвокации – подчинить всех духов [63] . В Атхарваведе мы находим заклинание «для земного и небесного успеха», которое начинается с удивительно сдержанной инвокации – в ней просто утверждается как факт, что боги поддержат просящего: «Этому человеку Васу, Индра, Пушан, Варуна, Митра и Агни [64] даруют блага». Однако вскоре после этого жрец обращается к богам напрямую с перформативным высказыванием: «Свет, о боги, да снизойдет на него» [65] .

62

Апострофа – риторическая фигура, стилистический прием, представляющий собой обращение к отсутствующему лицу как к присутствующему или к неодушевленному предмету как одушевленному. – Примеч. ред.

63

Godwin, David. Light in Extension: Greek Magic from Homer to Modern Times. St. Paul, MN: Llewellyn, 1992, 79–81.

64

Интересно, что это очень древние индийские боги, поклонение которым было распространено тысячи лет назад. – Примеч. авт.

65

Атхарваведа, I, 9. Молитва о земном и небесном успехе. Архив сакральных текстов в Интернете: http://www.sacred-texts.com/hin/av/av140.htm.

В «Гэльских песнях» также используются инвокации, причем удивительно похожие по типу. В них, как и в Атхарваведе, предпочитают не обращаться к высшему божеству, апеллируя к ангелам, святым, Марии и Иисусу. Однако без инвокации высшего божества все же не обходится, хотя в большинстве случаев в ней взывают также к святым и другим религиозным персонажам. Например, в заклинании, где испрашивается благословение на океанское путешествие, говорится:

Mary, Bride, Michael,Paul, Peter, Gabriel, John of love,Pour ye down from above the dewThat would make our faith to grow… [66]

66

Carmichael, Alexander. Carmina Gadelica. Edinburgh, UK: Floris, 1992, 120.

Мария, Бригит, Михаил, Павел,

Петр, Гавриил, Иоанн наш возлюбленный,

Оросите нас своей небесной чистотой,

И наша вера возрастет… – Примеч. пер.