Б....д 2
Шрифт:
После каждого исполнения наемники кидали на сцену деньги, которые мальчишка-слуга ловко собирал, выколупывая даже те монетки, которые умудрились закатиться в щели между досками помоста. Его малый рост и худосочное телосложение позволяло ему пролезать в щель между помостом и полом, не до конца зашитую узкими планками. Подозреваю, что хитрые рабочие трактира сделали щелястый настил абсолютно осознанно, устроив себе что-то вроде небольшой копилки. Закатилась монетка под пол — кто ее сумеет достать? Если только специально сделанным инструментом, чем-то вроде швабры на длинной рукояти. Видел я
Итак, по Сенраку все было ясно, и в общем-то я с облегчением вздохнул. Клан его оказался одним из самых богатых кланов — наподобие того, что я недавно вырезал под корень. Замучаешься перечислять все предприятия, все бизнесы, которыми владел этот местный князь.
Кстати, здесь существует понятие «князя», то бишь Главы Клана. Само собой, это не «князь» в привычном мне понимании, но…нечто ему подобное. Здесь еще нет четкого разделения по…не знаю, как это назвать. Слово забыл, если вообще его знал. В общем, тут есть Князья, князья поменьше, еще меньше и…ну совсем маленькие князики. Они похожи по социальному статусу, но…различаются по богатству и влиянию. Вообще, все идет к тому, что Император придумает…о! Вот как это называется — «титулы». Придумает титулы, чтобы четче различать своим дворян по степени влиятельности и родовитости. Удивлен, что никто ему до сих пор этого не подсказал.
Так вот — Сенрак был одним из наследников Князя, не Великого Князя, не наследника трона, не близкого родственника Императора, но Князя — одного из богатейших и влиятельнейших родов Империи.
Сенрак вообще-то был у Клана не в чести (опять же со слов Содии), но разве мажоров, которые хулиганят и ведут себя непотребно любят меньше, чем благовоспитанных сыновей? Иногда даже больше, чем остальных. Он же младший, а значит ему позволяют гораздо больше, чем старшакам. Вот и развлекается мажорчик, самоутверждаясь за счет провинциалов, и тех, кто как ему кажется гораздо слабее его по уровню владения холодным оружием. Впрочем, другого здесь пока еще и нет — ни горячего, ни очень горячего. Из луков и самострелов тут не дуэлятся. И нигде не дуэлятся.
Хорошо, что я все порешал. Сам собой горжусь! В последний момент додумался, что нужно сделать. И вот — сработало.
Я снова посмотрел на сцену, там как раз собрали последние монеты, и мальчишка полез под помост — выколупывать остальное. Мне стало смешно — представляю рожи здешнего персонала! Вот сейчас они его костерят! И всю труппу — тоже. Жадные мол, жлобы! Уж не могли оставить десяток монет «на пропой»! Но я за эту троицу — нефиг хитрить, обирать артистов. Они честно работают, так что пошли бы вы все лесом.
И тут девушка заиграла — перебором, как на гитаре. И эта музыка неуловимо отличалось от той, к которой тут привыкли. С полной ответственностью могу это сказать, зная множество земных мелодий. И множество здешних.
Ее голос, звучный, сочный, пробирающий до печенок…. А зал — шумный, веселящийся, грубый и циничный…стал затихать. Тише, тише…тише…и гробовая тишина, почти не нарушаемая — даже бульканьем наливаемого в кружку вина. Наемники затихли. Все затихли. И немудрено…
Как под весенним солнышком
Два клена поднялись,
Как под Большой Медведицей
Два брата родились.
Один — с кудрями черными,
Другой был бел, как лен,
А в остальном похожие,
Как клены под окном.
Строгая внукам по мечу,
Посмеивался дед:
Не различить вас матери,
Как каждый будет сед!
Два клена под окном срослись
В один могучий клен.
Два брата дружно поднялись,
Да канули в полон.
Сошёлся клином белый свет
На девушке одной,
И в первый раз не уступил
Ни тот, и ни другой.
Не жить без той девчонки им,
И счастья не видать.
Осталось только и пойти
В дружину воевать.
Один дал клятву верности
За князя умирать,
Другой же брата княжьего
Поклялся защищать.
И мало той одной судьбе
Насмешки на двоих, -
Свела судьбина на войне
Друг против друга их.
Дружины бились за князей
До смерти, как клялись.
Два брата в битве смертной той
В последний раз сошлись.
Вонзенных не видать мечей
В объятьях крепких их,
И снова, вновь, — в одну судьбу
Сплелась судьба двоих.
И — нет князей, а братство — есть,
За брата б жизнь отдать!
За брата, — брата родного, -
Не горько умирать!
Обнялись крепко-накрепко, -
Как в детстве, — не разнять, -
И между ними никому
Уж никогда не встать.
Как под весенним солнышком
Упали — не поднять,
Лежат седых два молодца, -
Не различит и мать.
Когда Ирен прекратила петь, и музыка стихла, секунд пять все продолжали молчать. А потом…нет, никто не кричал, никто не хлопал в ладоши и не стучал по столешнице. Дождь из монет прокатился по сцене, застучал по гулким доскам. И мне вдруг вспомнилось, как я хоронил своего товарища, убитого в Чечне. И как комки осенней мерзлой земли стукнули по крышке гроба.
От воспоминания даже передернуло. Справившись с собой, я достал серебряник, и прицелившись кинул его на сцену, едва не угодив в макушку ползавшего по доскам мальчишки. Он ловко схватил покатившийся кругляк, подняв веснушчатую голову улыбнулся беззубой улыбкой и помахал в мою сторону — мол, спасибо! Я тоже улыбнулся. Мальчишка был забавным, этакий «Вождь краснокожих», как из известного фильма с Вициным. Рыжий-огненный, что тут довольно-таки большая редкость.
И снова Ирен заиграла, и снова зал притих. Удивительно, но эта девчонка сумела поймать на крючок здоровенных мужиков, грубых и можно сказать — жестоких. Зацепила, да. Как и меня. Вонзила крючок в душу по самую дужку, и потянула, потянула! Настоящая артистка, без всякого сомнения.