Ба
Шрифт:
– Не в этом дело, я, правда, хочу... Но не знаю, как сформулировать.
– Тебе просто не хочется меня обижать, понимаю. Я видел, с какой страстью ты училась, без корыстного интереса, как я или как... Помнишь, сколько раз наши одногруппники обсуждали компании, которые набирают студентов из нашего вуза, сколько им платят, сколько недель дают отпуска? Я не помню, чтобы ты хоть раз с ними об этом говорила, а я думал... Уау, вот с неё нужно брать пример! Вот это настоящая наука ради науки!
У меня не было слов. Я понятия не имела, что Петя был такого мнения обо мне. И предположить не могла, что он считал меня примером для подражания!
"Всегда
– Спасибо, - ответила я, - не думала, что ты так... Но в целом же не важно, какая у тебя цель, раз ты будешь... типа двигать человечество вперёд?
– Значит, ты меня прощаешь?
– За что?
– удивилась я.
– Ну, понимаешь...
"Просто скажи, что прощаешь, и он заткнётся", - раздражалась Алёна.
– Прощаю, конечно, - сказала я, убеждая себя, что говорю это искренне, а не по приказу родственницы.
– Спасибо, - ответил Петя, и я услышала его улыбку.
***
Три года подряд мне не удавалось вырваться на каникулы в Россию. И дело стояло не столько в деньгах, потому что родители были готовы купить билет Лос-Анжелес - Москва - Лос-Анжелес, сколько во времени. Каждые каникулы я подавала заявки на летние исследовательские программы и стабильно проходила конкурс. Алёна обеспечивала нам максимальные баллы, и у профессоров вызывала сомнения только моя успеваемость по химии и биологии. Но так как исследовательские программы проводили преподаватели-физики, они могли забить на то, что я не знаю, сколько хромосом у медузы.
Большая часть студентов КалТека также оставалась на лето здесь, чтобы получить больше исследовательской практики и засветиться в публикациях всемирно известных учёных. Как известно, без публикаций не попадают ни в НАСА, ни в ЦЕРН - Европейскую Организацию по Ядерным Исследованиям, которая руководит Большим Адронным Коллайдером в Швейцарии. А в обе эти организации студенты КалТека хотели попасть так же сильно, как супермодели - на обложку Плейбоя.
Алёна получила стипендию благодаря тому, что профессор с Отделения Физики, Математики и Астрономии, доктор Келтс, специализирующийся на квантовой физике, увидел в её заявке потенциал. Как я поняла из речи самого доктора Келтса, Алёна написала захватывающее мотивационное письмо, необходимое для процедуры поступления, в котором описала несколько потенциально возможных экспериментов, заинтересовавших профессора. И да, я совершенно не помнила, чтобы печатала такое письмо.
Летняя практика казалась мне ещё более загадочным действом, чем лекции. Группа студентов разных курсов собиралась в лаборатории доктора Келтса, который сначала долго рассказывал о своей работе на БАКе - Большом Адронном Коллайдере, потом показывал странные графики, жутковатые путанные 3d-модели столкновения частиц, а потом отвечал на восторженные вопросы пришедших. Причём Алёна поначалу казалась одной из самых восторженных слушательниц.
После этого каждодневного ритуала, студенты рассаживались за компьютеры и анализировали... что-то и как-то. Алёна не удосужилась за три года посвятить меня в подробности, но из слов, которые мне удавалось понять в лаборатории, я догадалась, что доктор Келтс обеспечивает студентов реальными данными с БАКа и учит их правильно трактовать. Каждое лето студенческая исследовательская группа обязана была опубликовать отчёт о проделанной работе, показав, на что ушли деньги финансирования. И в нашем случае работой являлся анализ - вернее переанализ данных БАКа - с указанием на ошибки матёрых учёных, трудящихся непосредственно в ЦЕРНе в Европе.
"Это уже становится банально, - думала Алёна на третий год стажировок у доктора Келтса, - одно и то же, одни и те же ошибки. Келтс хочет, чтобы мы, как машины, перелопачивали горы статей, выискивая несостыковки. Мы как будто не учёные, а сериальные критики из дешёвых газет".
Но даже прямолинейная Алёна боялась высказать мнение доктору Келтсу в лицо, так как от него зависела наша стипендия, а значит и вся учёба в КалТеке.
Этим летом в нашу команду неожиданно попала Джанет, несмотря на то, что она занималась программированием. КалТек был как большая деревня, поэтому многие из нашей группы оказались знакомы с Джанет и с недоумением смотрели на неё, как на астронавта, прилетевшего на Марс вместо Луны.
– Вы знаете, что современная физика не выживет без нейросетей, - говорил доктор Келтс, представляя нам Джанет в первый день её работы, - на БАКе работают лучшие специалисты по искусственному интеллекту. Они учат компьютеры отсортировывать интересные события, произошедшие в коллайдере, вроде столкновений протонов, от тривиальных, вроде пролёта одиночного протона мимо детектора. Я решил вывести нашу работу и работу БАКа на новый уровень! Пусть наш специалист по ИИ создаст нейросеть, способную выявлять интересные события не в коллайдере, а в публикациях о коллайдере!
"Придурок!" - как всегда подумала Алёна.
"Что он хочет от Джанет?" - не поняла я.
"Он хочет, чтобы она заставила компьютер делать за нас всю работу: читать статьи учёных о БАКе и выявлять в них ошибки", - пояснила родственница.
"Такое возможно?" - удивилась я.
"В мечтах Келтса", - злобно ответила Ба.
Но амбициозный учёный заставил нас работать вместе, что складывалось не самым удачным образом. В течение учебного года Джанет слушала обязательные лекции по физике, в том числе и квантовой, но, чтобы разбираться в данных БАКа, этого оказалось недостаточно. Девушка мучалась, пытаясь понять типичные ошибки публикаций о данных БАКа, но ей едва ли удавалось. А раз она сама не могла понять ошибку, то и перевести её на компьютерный язык нейросети тем более не могла.
– Зря я согласилась на проект, - призналась Джанет, когда мы сидели на перерыве в кафетерии, прижимаясь ближе к кондиционеру. На улице табло показывало 121 градус по Фаренгейту, а я так и не научилась переводить американские градусы в человеческие, но температура явно соответствовала третьему-четвёртому кругу ада.
– Думаешь, ничего не выйдет?
– осторожно спросила я.
– Скорее всего, нет, - вздохнула Джанет.
– Здесь нужен другой человек. Я... я не справлюсь.
"Скажи ей, что придурок Келтс виноват!" - злилась Алёна.
– Просто доктор Келтс не объяснил всё как надо...
– перевела слова родственницы я.
– Это тоже, да...
– было очевидно, что и Дженет раздражается от мыслей о Келтсе.
"Чем она занималась на прошлых летних программах?" - спросила Ба Джанет, и я озвучила вопрос.
– Тоже нейросетями, но попроще, - ответила девушка.
– Четыре года я работала с профессором, который уволился и окончательно перешёл на работу в Гугл. Мы и занимались системами Гугла, в основном их алгоритмом поиска по картинкам.