Баба Люба. Вернуть СССР 2
Шрифт:
— А он где?
— Выкинула его на улицу, считай, — нахмурилась я, — он у меня теперь, спит пока на Анжеликиной кровати. Но тяжко ему. Я же вижу, что тяжко. Он же за жизнь привык выйти во двор, там каждое деревце посажено его руками, каждый кустик, все курочки поимённо его. Котик. Коза за ним как собачонка ходит. Он её даже команды некоторые научил выполнять. Вот только лапу подавать она пока не хочет никак, сколько он её не воспитывал.
— А дочь теперь где спит? На кухне?
—
— Раскладушка для позвоночника молодой девушке не очень хорошо, — заметил Игорь.
— Так она на диване спать будет. Это я для себя.
— Вот вы мать Тереза.
— Не мать Тереза, — покачала головой я, — просто стараюсь жить по человеческим законам. А ведь ещё нужно их третью сестру найти, она где-то в Нефтеюганске, в специальном доме малютки.
— Отклонения?
— Не знаю, — покачала головой я, — скорее всего отклонения, а, может, просто запущенный ребёнок. Надо разбираться.
— А как же вы впятером в такой маленькой квартире будете? Да ещё с таким ребёнком?
— Ой, Игорь, больной вопрос.
Некоторое время мы ехали молча. И тут вдруг он сказал:
— А можно документы на продажу дома увидеть?
— Надо у отца спросить, — встрепенулась я, — хотя Тамарка могла и не отдать ему на руки.
— Вот и поспрашивайте, — Сказал Игорь и въехал в больничные ворота. — У меня друг — юрист хороший. Попрошу, пусть глянет.
На следующий вечер мы семьёй сидели на кухне и пили липовый чай из прошлогодних запасов.
— Хорошие ты пирожки с картошкой печёшь, доча, — похвалил любашин отец.
— Так бери ещё, — ответила я, — что же ты один взял и всё. Я вот сколько их напекла, за несколько дней не съедим…
— Да хватит с меня, — вздохнул дед Василий, бросив украдкой грустный взгляд на горку румяных пирожков.
Я вздохнула. Переубедить старика не могу.
— Мы Ричарда когда забирать будем? — подала голос Анжелика, примерилась взять ещё пирожок, но посмотрела на свои ноги, скривилась и резко передумала.
Я опять вздохнула. А эта красапета фигуру внезапно блюсти стала. Не иначе втюрилась в кого-то. Оно-то и не плохо, дело молодое, но сейчас ей нужно о поступлении думать, а не о женихах.
Я перевела взгляд на почти нетронутую горку пирожков и ещё раз вздохнула. И вот для кого я весь вечер убивалась? Взяли по одному и на этом всё. А остальные куда? Скорей бы уже Ричард вернулся, хоть будет кому мои пирожки трескать.
— Врач сказал через два-три дня, — ответила я. — И надо будет ещё не забыть…
Но договорить мне не дал звонок в дверь.
— Я открою! — подпрыгнула
Ну точно жених появился.
Надо будет с ней политинформацию провести на эту тему.
— Добрый вечер! — на кухню заглянула Ивановна.
После того, как мы с Игорем привезли её из больницы и насильно внедрили в её же квартиру, Райка психанула и ушла к родителям, кляня меня и Игоря на все лады.
Целых два дня Ивановна жила себе спокойно, упивалась домашним уютом и смотрела телевизор.
А потом вернулась Райка. И началась война.
Перво-наперво она заявила, что отправит Ивановну в Романовскую богадельню. Был у нас в пригороде Калинова специальный дом престарелых вместе с лечебницей для психически больных стариков. И все боялись туда попасть ну просто до ужаса. Не было ничего страшнее, чем пожелание попасть в Романовку. Ходили слухи, что методы там ну очень малогуманные. Не знаю, насколько всё правда, но проверять не рвался никто.
Можете представить, как чувствовала себя Ивановна после такого заявления.
Но это ещё не всё. Райке показалось мало запугать старушку, так она начала её третировать, чтобы та написала завещание на квартиру на неё.
— И вот что мне теперь делать? — всхлипнула старушка, — вот пришла у тебя совета спрашивать. Любаша. Совсем не знаю, что и делать.
Она украдкой бросила взгляд на горку пирожков и сглотнула.
— Ивановна, садитесь, попробуйте моих пирожков, а то отцу и Анжелике не понравились.
— Почему это не понравились?! — возмутилась Анжелика.
— Ну что ты выдумываешь, Любаша, — вздохнул дед Василий, — я взял, попробовал и хватит с меня.
И вот что ту говорить? Железная же логика! С его точки зрения.
— Люб, что мне делать? — всхлипнула Ивановна и цапнула с тарелки пирожок.
Я поставила перед ней чашку с чаем, пододвинула сахарницу и задумалась. Вариант с привлечением Игоря я откинула. Он и так мне сколько помог, плюс я надеялась, что он поможет (хотя бы подскажет) за дом любашиного отца. А дёргать его из-за чужих по сути людей было неправильно. Нагло.
Но и помочь старушке тоже надо. Соседка как-никак.
— Ивановна, а у вас дети есть? — мне пришла хорошая мысль в голову.
— Нету, — вздохнула старушка. — Дочь была, умерла.
— Извините, — пробормотала я. Аж неудобно стало.
И вот как теперь быть? Чем я ей помочь могу? Да ничем. Разве только пирожок лишний дать.
Но тут меня осенила ещё одна мысль. Она показалась мне интересной и довольно перспективной.
— То есть вы, Ивановна, одинокая старушка получаетесь, да? — уточнила я.