Баба Яга прибудет из Парижа

Славская Ирина

— В валюте. Это мне хозяин посоветовал. Как знал, что дефолт будет. Потом его детей бандиты убили. Внуков не было у него. Не родили. Залезли в квартиру грабители. Скорее всего, по наводке работали. Хозяева были, к несчастью, дома. Их и убили. В квартире раритеты: картины голландских мастеров, раритетные книжные издания. Но это воры не взяли. Наверное, не знали им цену. Они только драгоценности украли. Ради побрякушек убили таких хороших людей.

— И как их отец это все перенес?

— Плохо. Болеть начал и сдал сильно. Потом подозвал меня к себе. И

сказал, что мы женимся.

— Зачем? Чтобы вам все оставить?

— Не интересно с тобой интриговать. Просчитываешь варианты быстро.

— Другого варианта просто нет. Любовь вы к нему не испытывали. Единственная мысль, что хотел вас обеспечить, чтобы государству все не отошло.

— Так он и сказал. Чтобы государству не досталось. Там чиновники по себе все растащат, а он хочет оставить тому, кого сам вырастил.

— Я ему сказала, что он же меня не растил.

— А он мне говорит, что зато воспитывал не один год. А это почти что отцом был несколько лет. А чтобы никто оспорить завещание не мог, он пройдет психиатрическую экспертизу, освидетельствуется и составит на меня завещание, чтобы все мне досталось. Я тогда разревелась и рассказала ему все откровенно, ничего не скрывая. Он даже обрадовался, что у меня сын есть. Значит, наследство будет кому оставить.

— Марка к себе почему не взяли жить? Или ваш новый муж был против?

— Муж, наоборот, хотел, чтобы Марк с нами жил. Я была бы счастлива. Но тогда Натан приболел. Вот Марк его и не мог бросить на произвол судьбы.

— Приболел из-за того, что разорился в дефолт?

— Он сразу как-то сдулся. Стал тихим, незаметным, сгорбился. В один день, лишившись денег, стал стариком.

— И тут нарисовались вы. Спасительница…

— Понимаю. Смешную картинку жизнь нарисовала. Только так и было. Я предложила Натану деньги, чтобы он выкарабкался из нищеты. Не потому, что его уважала или хорошо к нему относилась. Не потому, что Натана жалко было. Нет. Из-за Марка. У меня выхода другого не было: Марк его бы не бросил, а подвергать лишениям своего сына я не хотела.

— Почему ваш сын не жил с вами потом?

— Потом мой муж умер. Марк вырос. Я купила ему квартиру, чтобы он мог жить самостоятельно. Он получал высшее образование. А я снова вышла замуж, только теперь за иностранца.

— За кого?

— За хорошего человека. За француза. Я всегда любила французские фильмы и в Париже жить хотела.

— И как вам там жилось?

— Хорошо. Спокойно. Без нервотрепки.

— Марк вас навещал?

— Много раз. Выезд за рубеж стал к тому времени обыденным делом. Были бы деньги. Поэтому и он к нам, и мы к нему ездили часто.

— Почему вас никто из поселковых не видел?

— А я здесь и не появлялась. Хотите быть счастливой? Не приезжайте туда, где вам было плохо. Тетку я так и не простила, что она мной игралась. Но деньги ей иногда на праздники присылала.

— Значит, она знала, что вы во Франции?

— Знала, конечно. Но кто же ей поверит? Местные сплетники скорее поверят, что я проститутка на трассе.

— Дети от француза?

— Мне

уже много лет было. Он немного моложе меня. У нас в стране меня назвали бы старородящей мамой. Оскорбительное обозначение мамы в возрасте.

— Никогда этого не понимала. Меня тоже это выражение коробило.

— Там в таком возрасте многие мадемуазели замуж впервые собираются. Поэтому я отважилась и родила своему новому мужу двоих.

— Он богат?

— Богат. По нашим меркам очень богат.

— Есть деньги Натану опять помочь?

— Есть. Боюсь, ему моя помощь скоро не нужна будет.

— А чем вас шантажировала Софья?

— Откуда знаешь про шантаж? Предположила?

— У нее привычка была всех шантажировать. Даже из своего окружения. Стиль жизни у нее такой.

— Она нас с Марком вычислила пять лет назад. Сначала стала угрожать, что Натан узнает о встречах с его сыном.

— Она думала, что вы любовники?

— Так она и подумала сначала, но потом поняла, в чем дело. И стала мне угрожать, что расскажет моему мужу про то, что у меня есть сын, от которого я отказалась.

— Она поняла, что вас этим не проймешь. И что придумала еще?

— Ты права. Когда я ее послала, она стала меня шантажировать связью Марка с малолеткой. Сказала, что это позор и муж меня бросит, а дети от меня отвернутся. Я ее и тут послала.

— Зная ее, я понимаю, что и тут она от вас не отцепилась. Что она еще откопала? Что-то более серьезное?

— Она придумала, что тогда я навела грабителей на дом своего хозяина. И что я его опаивала, чтобы получить наследство. И завещание заставила написать старика, чтобы его имуществом завладеть. Я опять послала ее и пообещала посадить за клевету. Она временно отстала. Только если бы ее не убили, она бы все равно пыталась меня шантажировать. Такая натура…

— Для нее ваши деньги в ваших руках, как личное оскорбление: они должны быть ее деньгами.

— В общем, мы с Марком собирались уехать, но нас Натан здесь держит. За него волнуемся. Выкарабкается ли?

Я сидела и не перебивала ее. Пусть рассказывает все, что сочтет нужным. Она старалась, а меня мучил только один вопрос. Зачем она мне все рассказывает. Я не полиция. Они могли вообще со мной не общаться. А они такие кружева плетут. Зачем? Для чего? Наконец-то она выдохлась. Или домашние заготовки кончились? Вот хоть убейте меня, но я слушаю и понимаю, что мне пьесу читают. Спектакль. Таким дикторским голосом. Актерствуют. Так и хочется сказать, как Станиславский: «Не верю!»

— У меня вопрос к вам, Марк. Софья вам как-то угрожала, что разорит вас и с голым задом по миру пустит. Это она о чем?

— Это старая история.

— Ну и что? Расскажите. Орала-то она об этом недавно.

— Она как-то занимала мне и отцу деньги.

— Отцу? Натану Львовичу?

— Да.

— А зачем вам нужны были деньги?

— Для дела. Отец хотел выкупить драгоценности и потом перепродать.

— Сделка не состоялась?

— Состоялась.

— Почему ей деньги не вернули?