Баба Яга прибудет из Парижа
Шрифт:
Ей наверняка ее «заклятые подруги» о каждом его загуле рассказывали. Видели, что ей больно про измены слушать, и нарочно приносили эти вести. А она терпела. Да ну к черту таких подруг, которые сами с ее мужем спали. Лучше уж пусть не будет ни одной, чем такие. Всегда считала, что лучше пусть пустое место будет рядом со мной, чем пустой человек. Да еще и с фигой в кармане. Они с ее мужем спали и друг на друга доносили. Какие же это подруги?
Я фото тети Нюры видела в молодости. Она красивой была. Неужели к ней председатель
Никита на меня надулся. Причину я поняла, когда мы спать пошли. Он хотел, чтобы Петька с мамой сегодня съехали. Он собирался мне устроить праздник. Мы бы одни дома остались. Вот он и решил погулять. Гусар, блин! Только напрягает, что моего мнения не спросил. Нельзя осчастливить человека против его воли. А он пытался. Одна ночь ничего бы не решила? Еще куча этих ночей будет. Куда он торопится? Или завтра война и завтра в поход? С такими не очень радостными мыслями я заснула.
Пробуждение было ужасным. Опять кричал чертов петух. Мы про него забыли и приоткрыли окно, когда ложились спать. Пришлось вставать и закрывать окно.
— Найду и убью, — проворчал Никита спросонья.
— Петуха или хозяина?
— Петуха. Хозяин просто придурок. За это не убивают.
— А петух просто птица. И живет, как природой предназначено. За это тоже не убивают.
— Вот тебе все бы мне перечить. Нет, чтобы согласиться…
— Я сразу предупреждала, что не буду послушной женушкой. Ты сам выбирал. Чем теперь недоволен?
— Доволен, Иришка. Всем я доволен. Давай спать…
— Давай.
Залезла к нему под бок. Прижалась. Мы обнялись и заснули. Но ненадолго. Затрезвонил телефон.
— И кому это с утра пораньше не спится?
— Сейчас посмотрю. Незнакомый номер.
— Тогда не бери трубку. Пусть звонят в положенное время.
Я так и сделала. Телефон свой отключила, и мы спокойно заснули. Проснулись только в полдень. Дома тишина. Мы к такому не привыкли. Всегда где-то кто-то в доме шумел. И мы к этому уже приучены. Я обошла все комнаты и поняла, что Петька с мамой съехали, пока мы спали.
— Разве так делается? Могли бы разбудить и попрощаться.
— Чем ты не довольна? Тебе дали выспаться.
— Я попрощаться хотела.
— Ты их на фронт провожаешь? Они на соседней улице живут.
— Так это идти…
— Не расстраивайся. Сейчас в гости к ним пойдем.
— Так это идти надо. И не погуляли напоследок…
— Хочешь, я тебя на руках отнесу?
— Хочу. Ты давно от своих обязанностей отлыниваешь.
— От каких это обязанностей?
— А кто меня на руках всю жизнь носить обещал?
— Я обещал.
— И давно уже не носил. Отлыниваешь? Филонишь?
— Каюсь, был грех.
— То-то же…
В общем, в гости он меня понес только через два часа, когда мы в постели решили все наши «разногласия» и пришли к разумному компромиссу. В дом мы вошли без стука, поскольку нас приглашали. Да и дом тети Гали теперь станет нашим вторым домом, как сказала вчера мне мама. И нам здесь будут всегда рады.
— Выспались? Горазды вы спать… — высказала нам мама.
— Вы нас ждали в гости? Мы думали, что вы с Петькой еще вещи разбираете, поэтому и не торопились.
— Ждали. Как только переехали, так стали к вашему визиту готовиться.
— Знаешь, мам, мы с петухами проснулись. Представляешь, в пять утра.
— Кто-то петуха для развлечений завел, а весь поселок страдает.
— Мы потом опять заснули. Так до обеда и продрыхли, — дополнил муж.
— Петька вон от окна к окну бегал. Все смотрел, встали вы или нет.
— А что он хотел?
— Погулять. Что этот оболтус может хотеть?
— Покормите нас, пожалуйста. И мы будем готовы пойти на прогулку. Меня вчера Никита обещал на руках носить.
— Не надорвется?
— Своя ноша не тянет. Штанги больше весят, он их тягает, не жалуется.
— Так это штанги. Это для тела полезно. Он мышцы качает.
— Жена тоже вещь для тела полезная. Так что пусть жену потягает…
— Ты мне лучше скажи, что надумала с агентством?
— Лень заниматься. Мы пока оформляем по всем правилам пекарню с Востриковой. А агентство подождет.
— Ждешь, когда Палыч разорится?
— Честно? Жду. Хочу в его офисе свое агентство открыть. Палыч скоро не выдержит. Ему аренду подняли, но он цепляется за труп своего агентства.
— Глупо. Разве он не понимает, что уже все? Конец?
— Надеется на спасение.
— Его только ваша старая команда могла спасти, а теперь крах полный. Он заставляет бежать издыхающую клячу…
— Он просто пытается выкарабкаться. Не верит, что родной сын его обанкротил. Да еще так гениально. Всего за какие-то полгода все развалил до основания. Феномен…
— Ему надо своего гениального сына сдавать в аренду конкурентам. Он их разорять будет.
— Знаешь, мама? А ты кровожадная. Это очень жестоко даже по отношению к конкурентам.
— Хорошо, что он тебя тогда уволил. Дай бог ему здоровья…
— Это почему? Вот ничего себе заявление. Пожелала здоровья тому, кто уволил твою дочь. Оставил, можно сказать, без куска хлеба, голую и босую.
— Я с ужасом думаю, как он бы тебя доставал каждый день. Хорошо, что он тогда от злости не сдержался и уволил тебя. И хорошо, что потом ему гордыня не дала позвать тебя обратно. А то страдала бы ты на той работе. Ходила бы, как раба подневольная на чужого дядю, наглого, хитрого и беспардонного работала. А так ты себе цену узнала.