Бабник. Прости за любовь

Ирсэн

Наверное, в качестве извинений, она отталкивается от стула и медленной походкой направляется ко мне. А в следующую секунду, она снова делает то, что заставляет ежесекундно менять свое мнение в отношении ее слов и поступков. Мариса меня обнимает, так откровенно, прикладывая голову к моей груди. Пока только я наслаждаюсь биением своего сердца, когда она рядом, но я мечтаю что в ней что-то сломается, и она начнет воспринимать меня всерьез.

— Что это за запах?

— Я приготовил ужин. Мариса перестают меня обнимать, словно еда беспокоит ее куда больше. Хотя, наверное, оно так и есть.

— Ты приготовил ужин, — говорит она так, словно не может поверить в случившееся. — Для меня никто раньше не готовил, — она оборачивается, и я вижу, как в ее глазах начинают блестеть маленькие слезинки.

Мариса садится за стол и пробует приготовленные мной спагетти со специальным соусом.

— О Боже, это было потрясающе.

Ее глаза темнеют в блаженном, почти хмельном выражении, когда она гладит свой живот, находясь в приятной эйфории после ужина. Я рад, что ей нравится, как я готовлю и даже не пытаюсь скрыть этого состояния.

— Это еще не все… У меня для тебя сюрприз.

Мариса опускает глаза, как будто ей даже не интересно. — Я не люблю сюрпризы, — выдыхает она, скрещивая ноги по-турецки на стуле.

— Этот тебе понравиться, — я без спроса хватаю ее за руку, и вместе мы спускаемся на улицу.

— Это мотоцикл!

— Это мотоцикл, — подтверждаю ее слова и усаживаюсь на него сверху. Я вижу ее пытливый взгляд и мне этого уже достаточно, чтобы почувствовать себя счастливым.

Мариса садиться позади меня и ее руки медленно скользят по моему телу вниз и сжимаются в кольцо. Это легкое прикосновение сквозь ткань моих джинс кажется одновременно грязным и невинным, но грязь сразу же растворяется в тот момент, когда я оборачиваюсь, чтобы встретиться с ней взглядом. Я вижу, как Мариса смотрит на мое лицо с благоговейным ужасом и одновременно с восторгом. И я понимаю, почему. Ее привлекает что-то неизведанное, то что она никогда не делала в своей жизни. Я могу только надеяться на то, что останусь в ее памяти или сердце, что даже лучше, человеком, подарившим ей это ощущение новизны.

Мы мчим на мотоцикле со скоростью света по пустым автострадами города. То как ее пальцы скользят по моим бедрам во время движения, то как она прижимается ко мне всем своим телом, укладывая подбородок на мое плечо, предает мне чувство свободы и легкости. Наш «полет» продолжается несколько часов. Когда я глушу мотор возле подъезда, Мариса пересаживается вперед, спиной облокачиваясь на руль. Ее ноги устало падают на мои бедра, она нежно водит пальцами по моей руке, водит носом по моей шее и шепчет странные слова мне прямо в ухо.

— Спасибо…

Я открываю глаза, потому что до этого они были закрыты в приятном блаженстве. Мы встречаемся взглядами. Окружающие звуки вокруг медленно гаснут. Я тихо улыбаюсь. Она улыбается. И все остальное в эту минуту неважно.

 — Помоги мне забыться… — шепчет Мариса губами. — Давай напьемся сегодня ночью?

Я не в силах ее остановить. Сегодня я чувствую, что должен ее поддержать, ей это нужно, и я снова не спрашиваю почему. Мы идем в ближайший магазин и основательно затариваемся текилой и другим алкоголем, который я обычно не употребляю. Уже дома мы устраиваемся на подоконнике. Ночью температура опускается до пятнадцати градусов, но это не мешает нам сидеть перед открытым окном и наблюдать, как в наших бокалах плещется горькая луна.

Кто мы сегодня и почему мы здесь? Два одиночества, повстречавшиеся на дороге жизни? А может быть, мы слишком сильно нуждаемся друг в друге? Но меня это не беспокоит. Не сейчас, когда Мариса сидит напротив, и так обезоруживающе на меня смотрит.

Она протягивает мне стопку, но ее рука зависает в воздухе.

— За эту ночь! Она облизывает руку, сыплет соль и секунду задумчиво молчит, прежде чем выпить.

 — Расскажи мне, каково это продавать себя женщинам? Обманывать их, притворяться влюбленным?

Я кручу стопку на подоконнике из стороны в сторону, пока собираюсь с мыслями.

— Поначалу это кажется безумием. Ты медленно день за днем начинаешь себя грызть изнутри. Ты ломаешь судьбы, надежды, мечты, а иногда рушишь семьи. Но со временем втягиваешь и перестаешь чувствовать угрызения совести. А после этого вообще ничего не чувствуешь. Просто примеряешь на себя жизни других людей, и живешь в их шкуре пока не надоест. Со временем ко всему привыкаешь, в некоторые моменты начинает казаться, что все это тебе даже нравиться.

Я не дожидаюсь от Марисы очередного тоста и в одиночку опрокидываю стопку, заливая душевную боль. Корчась от выпитого, я наблюдая за ней, наслаждаюсь тем, как прохладный бриз ласкает ее кожу. Ее глаза отрываются от ночного пейзажа и встречаются с моими. В эту секунду меня заполоняет печаль, а в сердце впиваются острые когти грусти.

Мариса подобралась ко мне слишком близко. Пробудила во мне слишком много чувств. Она не только обладает властью сломать меня, но и способна меня разрушить изнутри.

— Почему ты спрашиваешь? — Вдруг, слетает с моего языка.

— Простой интерес, — она расслабленно пожимает плечами и снова принимается разливать текилу по стопкам.

— Что происходит в твоей жизни, я хочу знать.

— Ты и так знаешь больше, чем следовало. Мариса выпивает и снова прячется в свою «раковину». Она опять полностью от меня закрылась.

— Я ведь только хочу помочь…

— Так помоги… Ее подбородок падает на ноги, сомкнутые в коленях, и я стараюсь уловить ее взгляд.

 — Тогда скажи как?

 — Хочу, когда не останется никакой надежды, чтобы кто-нибудь сказал мне что все будет хорошо.

— Все будет хорошо. — обещаю я, напрасно полагая, что Мариса мне поверит.

Она тянется и обнимая меня, шепчет мне на ухо. — Спаси меня… Спаси от меня самой.

Она пьяна или что это? Как ее понять? Я воспринимаю слова Марисы по-своему и тянусь к ее губам, пахнущим терпким алкоголем.

— Нет, — протестует она, когда мы практически уже целуемся. Еще секунду назад она была здесь со мной, а уже сейчас спрыгивает с подоконника и стрелой летит в свою спальню.