Бабочка для Украины
Шрифт:
Нырнул ты, например, в одну реку, а вынырнешь уже в другой. Потому что, пока нырял, много воды утекло…
И снова Львов, год 2016, 15 декабря
Полковник польской военной контрразведки (SKW) Марек Витковски был просто в бешенстве. Нападение на очень ценного агента влияния, которого еще предстояло сделать таковым — и где? В его вотчине, в госпитале Международного комитета Красного Креста, который на самом деле был его базой, его маленькой крепостью! На агента, которого он только-только начал вербовать, а, если точнее, "окучивать", ибо сверху поступил категорический запрет на любые действия по
А журналист непрост, ой не прост. Один, с голыми руками против двух автоматов! В него стреляли в упор и при этом он ушел с линии огня. Фантастика! Его предупреждали, что этот Зверев — очень опытный разведчик, агент экстра-класса, много лет работает под прикрытием, но он не верил. Мало ли, может просто агент из разряда "передай-свободен". А тут такой Джеймс Бонд…
Но надо пошевеливаться. Жаль Янека, хороший был хлопак, но то война… Сразу отправил своих лучших боевиков к этому журналисту, четверо дежурят теперь посменно. А еще надо запросить Центр, данные на тех террористов найти — отпечатки выслали, фото, может что и найдут. Профессионалы, как они смогли так схибить? Видимо, хотели взять Зверева живым, потому и не стали сразу стрелять. И не ожидали, что журналист окажется таким прытким…
Мда, надо срочно поднять все, что есть, на цего хлопа…
…Макс отошел довольно быстро. Все же мозг не отвечал за действия его тела в экстремальной ситуации, поэтому и ставить вопросы самому себе было бессмысленно. Ясно одно — он изменился, он не тот, каким был перед попаданием в свое прошлое. Вариантов два — либо он там, в прошлом, прожил свою жизнь уже иначе, обладая послезнанием, либо он во время пребывания в прошлом получил новые знания, навыки, умения. Либо и то, и то. Или что-то совсем иное. Но сейчас информации ноль, да и не главное это. Есть более насущные проблемы.
А раз так — то лучше потратить время с большей пользой. Потому что перед ним стояли вопросы в несколько другой плоскости. Из разряда вечных: "Что? Где? Когда?" А все эти "Кто виноват?" и "Что делать?", а также "Быть или не быть?" оставим на потом. Ясно, что в этом прошлом он не совсем журналист, а может, и совсем не журналист. И тот финт, который его контуженное, но, видимо, совершенно не пострадавшее тело выдало при нападении неизвестных, надо просто отметить, как данность. И пользоваться при случае.
"Хотя нет, чур меня, тьфу-тьфу-тьфу, на хер такие расклады!" — Макс даже мысленно перекрестился.
"Не надо больше проверять, на что я еще способен. Вдруг научился, как в "Матрице", взглядом пули останавливать? Если в 1976 году познакомился с экстрасенсами из "конторы", то за тридцать-сорок лет могли и не таким трюкам научить…"
Макс задумался. В принципе, тело свое надо будет исследовать, он ведь после контузии даже легкую разминку не делал. Потому и сам удивился тому, что сделал во время нападения.
"Но волнует другое. Судя по всему, я здесь — важная птица. И меня явно разрабатывают. Кто? Скорее всего, контрразведка. Причем, раз боевые действия, то военная контрразведка. Серьезная контора. И вот такой щелчок по носу. Точнее, не щелчок, а полновесная плюха. Сунуть боевиков в самое логово польской контрразведки, с оружием, нападение прямо в госпитале, причем, в помещении, не где-то снаружи… Серьезные завязки нужны для такого, акция готовилась явно не один день. Получается, я под плотным контролем, "под колпаком". Знать бы, кто здесь Мюллер. То, что Штирлиц — это я, понятно сразу. Теперь надо понять, на кого в данный момент я работаю… Но ладно, вернемся к первоочередным задачам!"
Макс осмотрелся.
В палате, которую ему предоставили, и которая больше была похожа на рабочий кабинет врача — а может, так оно и было — на письменном столе уже стоял ноутбук, включенный и готовый к работе. Прикольно, что ноут был с кириллицей, а не с латинской клавиатурой. И не с польским шрифтом, что ожидалось.
"Значит, этот контрразведчик все просчитал, был готов к разговору. Неужели они и раньше меня "пасли". Тогда вопрос — почему я оказался здесь? И почему вообще я, журналист, и, судя по всему, не только журналист, поперся в зону боевых действий? Я же не боец, получается, не защитник повстанцев теперь…"
Зверь уселся в кресло, судя по всему, тоже принадлежавшее, как минимум, заместителю главврача, и задумался. Он на минутку представил себе всю нелепость ситуации.
"Бля, повстанцы! Офигеть — украинская повстанческая армия! УПА! Теперь бандеровцы стали сепарами! Цирк! И теперь эти клоуны типа бандеровцы, которым их патриотизм вливали с юных лет со времен Ющенко, внезапно решили отделиться? Идиоты! Куда? К Польше? Чтобы поляки снова их холуями и псякревами называли? Без панской плетки не могут никак? Но ладно, этими долбодятлами все равно управляют более серьезные дяди, "сказал доктор в морг — значит, в морг!"
Макс включил ноут, вошел в интернет и первым делом проверил почту. Фигвам — он не смог зайти в свои почтовые ящики. Пароль не подходил. То есть, сразу первый облом — он не может в своей почте проверить свою же информацию и, получается, не сможет восстановить личные сведения о себе и своей деятельности. Видимо, пароль здесь был другой. А, может, и ящики другие?
Зверь просмотрел браузеры — они были те же. Тот же "хром", "мозила", "опера", "эксплоуэр". И почта у него должна быть укрнетовская — а дудки. И гуглхромовской нет. В общем, пока облом. А информация нужна! Он просто не мог поверить, что вокруг его персоны начались такие игры.
"Итак, вводная N1 — Максим Зверев является важной птицей. Вводная N2 — Максим Зверев журналист только для прикрытия, а на самом деле какой-то местный вариант Джеймса Бонда. Вводная N3 — польская контрразведка передает ему очень важный посыл для российского руководства. Вывод? Максим Зверев — агент российских спецслужб? Нехило!"
Зверь встал с кресла, подошел к зеркалу и внимательно на себя посмотрел. В принципе, ничего особо не изменилось. Он выглядел, как всегда — здоровый, высокий мужик, не качок, но и не дохлик, мускулатура имеется, но бицепсы-трицепсы напоказ не торчат. Выглядит, как всегда, не на свои 53, максимум, на 38 — всю жизнь в спорте, как же иначе? Ни лысины, ни животика, ни морщин на лице, разве что трехдневная щетина портит глянец. По сравнению с прошлым временем малость похудел. Впрочем, и тогда, на Донбассе он особо не разъелся, да и постоянные разведвыходы ожирению не способствовали.