Бабочка из Поднебесной
Шрифт:
— Не может быть… — проговорила ошеломленная девочка.
— Да! Я и сам не поверил бы, если бы кто рассказал! — воскликнул Глеб. — На питерских улицах не встречаемся, а тут… нате вам…
Подошедшему к ним отцу Ника сказала:
— Папа, познакомься! Это мой одноклассник, Глеб Долинский! Такая удивительная встреча!
Улыбающийся Николай Иванович представился, пожал руку однокласснику дочери и спросил:
— Ты тут, конечно же, с родителями?
— Да! Они уже ушли в ресторан, а я… задержался, в общем…
— А вы давно в Китае?
— Шестой день.
— А надолго приехали?
— На десять дней! А вы?
— А мы только на неделю…
— Это
— Ну… а в общем и целом тебе здесь как? Нравится?
— А то!
— Тогда, бывалый турист, показывай нам, куда идти на завтрак!
По пути в ресторан Николай Иванович продолжал задавать Глебу вопросы по организации отдыха в отеле, но Ника плохо слушала как вопросы, так и ответы Долинского. Она бросала взгляды на Глеба, и у нее тревожно билось сердце, а губы, только что намазанные увлажняющей гигиенической помадой, почему-то уже опять стали сухими и шершавыми. Она ведь только что решила для себя, что судьба намеренно столкнула ее в Поднебесной со Стасом, чтобы между ними завязались какие-то отношения, а теперь вдруг опять, откуда ни возьмись, взялся Долинский… Что это? Тоже судьба? И что же эта странная судьба хочет? Кто из молодых людей ею предназначен для нее, Вероники Томилиной? Как разобраться? Или никто не предназначен? Может быть, встречи с этими парнями вовсе не рок, а всего лишь результат череды случайных совпадений и ни к чему не приведут?
Ника подняла глаза на идущего бок о бок с ней Стаса. Его ответный взгляд заставил ее занервничать еще больше. Он был явно осуждающим. А за что ее осуждать? Что она такого сделала? Она хотела сказать молодому человеку, чтобы он перестал на нее так странно смотреть, поскольку она перед ним ни в чем не провинилась, но Стас вдруг сказал сам:
— Ты в него влюблена, да?
Чтобы потянуть время, Ника спросила:
— В кого?
— Не надо изображать непонимание! У тебя на лбу написана сумасшедшая любовь к этому… — Он кивнул на впереди идущего Глеба.
Ника хотела опять спросить «к кому?», но подумала, что это уже будет выглядеть совсем глупо, и сказала:
— Тебе-то что за дело?
— Мне тебя жалко — вот и все!
— Жалко? — Ника даже приостановилась в коридоре. — С какой стати?
— А с такой! Этот твой одноклассничек не может не видеть, что ты смотришь на него с диким обожанием. А раз видит и не реагирует, значит, ты для него значишь ровно столько же, сколько, к примеру, я!
— Ты?! — возмутилась Ника. — Да он тебя вообще не знает!
— Вот именно! Ему нет до меня дела, но и до тебя — тоже, хотя тебя он знает!
Ника нервно дернула плечом и поспешила вслед за отцом и Долинским. Мир вокруг нее расплывался от слез, застилающих глаза. Девочка изо всех сил их сдерживала. Во-первых, у нее были накрашены ресницы, и всем будет смешно, если она явится в ресторан с черными разводами на щеках. А во-вторых, она не должна плакать, и все! Зачем доставлять этим радость Стасу? Надо же, какой мерзавец! Второй день знакомы, а он уже считает себя вправе лезть в Никину личную жизнь, делать какие-то выводы, смеяться над ней и жалеть. Ничего у него не выйдет! Она больше не даст ему повода к такого рода издевательствам.
В ресторане Томилины со Стасом заняли столик рядом с Глебом и его родителями. Взявшая себя в руки Ника отметила, что одноклассник здорово похож на свою маму. Она у него очень моложавая, с глянцевыми завитками пшеничных волос и большими серо-голубыми глазами. Взрослые тут же начали разговаривать
После завтрака Николай Иванович предложил в первый день прошвырнуться по территории отеля, чтобы посмотреть, как все устроено, а потом отправиться на пляж. Китайская экзотика подождет. Раз уж приехали к морю, непременно надо искупаться.
— Что такая кислая, дочь? — спросил он, изучающе на нее глядя.
— Так… Как-то мне не по себе… — начала мямлить она, а Стас вдруг сказал:
— Наверно, сказывается разница во времени. Я тоже сегодня чувствую себя точно так же, как однажды в раннем детстве, когда перекатался на карусели. — И он подмигнул Нике.
— Ну вы даете, молодежь! — удивленно воскликнул Николай Иванович. — А мне вот — хоть бы что! Я выспался и готов к покорению морей и… даже гор… если понадобится…
— Мы все равно пойдем изучать отель, папа! И искупаемся обязательно! — Ника постаралась произнести это как можно веселей.
Отель «Золотой бамбук» имел два совершенно одинаковых корпуса, отделанных камнем, деревом и именно бамбуком. За корпусами высились горы. Их вершины тонули в нежно-голубой дымке и казались ненастоящими. Создавалось ощущение декораций, написанных особыми, прозрачными красками.
— Долинские рассказали, что за корпусами находятся чудесный сад и какое-то удивительное озеро, — сообщил Николай Иванович и предложил: — Пойдемте посмотрим? Лулу, кстати, тоже советовала первым делом отправиться туда!
— Лулу? — удивилась Ника. — Когда?
— Как это — когда? Она же приходила в ресторан, когда мы завтракали, и предлагала на сегодня именно такую программу. Ну… чтобы мы отдохнули от перелета, подстроились к новому времени и хоть чуть-чуть загорели.
— Да? — Ника, занятая в ресторане своими горькими мыслями, Лулу даже не заметила. Зато сейчас она чувствовала, как ее настроение стало заметно улучшаться. Она кивнула отцу, Стас тоже согласился:
— Конечно, посмотрим.
От увиденных за отелем красот Ника чуть не задохнулась. Из рационально устроенного места для отдыха они вдруг попали почти в тропические джунгли. С веток деревьев свисали гирлянды цветов немыслимых для европейцев расцветок и величины венчиков.
— Вот это да! — выразил общее восхищение Стас. — Эти цветочки будто кто опрыскал акриловыми красками из баллончиков! Такие яркие!
— Ты посмотри, какие чудесные орхидеи между камнями! — тут же предложила ему Ника, забыв, что собиралась держать его на приличном расстоянии от себя, дабы не лез с ненужными вопросами и еще менее нужными выводами.