Бабочка на ее плече
Шрифт:
– Работать надо, – печально резюмировала она и помахала Раде рукой у входа в парк.
Пока девушки сидели в кафе, дневная жара спала, и солнышко уже не обжигало, а лишь ласкало последними лучами обнаженные плечи. Тихий ветерок теребил волосы на затылке, и Рада испытывала приятное, сытое умиротворение. Хотелось гулять и наслаждаться видами старинного парка, а не выяснять отношения с Бером, который пугал и раздражал.
Девушка медленно брела по мощенным тротуарной плиткой тропинкам, вдыхая пряный воздух, пропитанный запахом цветущей липы. Неожиданно накатила
Желание сдаться и повернуть назад было сильным и соблазнительным, поэтому Рада разозлилась моментально. Она не терпела слабость ни в себе, ни в других. Стоило поговорить с Бером и донести до него информацию о том, что она в курсе, кто именно вломился в квартиру. В следующий раз он должен не один раз подумать, прежде чем снова сунуться к ней домой.
Рада сделала одолжение нахалу, не вызвав полицию. Так почему же должна робеть и испытывать неловкость? Пусть нервничает Бер, когда увидит ее. Если, конечно, получится его найти.
Впрочем, Рада не сомневалась в том, что парень окажется на вчерашнем месте. Кромельск был небольшим городом. Вероятнее всего, компании каждый вечер собираются на излюбленных скамейках. Где еще дышать свежим воздухом теплым летним вечером, как не в парке над рекой.
Девушка шла неторопливо, любуясь видами, медля и собираясь с духом. Бер ее пугал до оцепенения. Было в этом парне нечто пугающее, как в призрачных безмолвных фигурах. Ощущение нечеловечности, наверное. Рада даже себе не могла объяснить, что именно. Понимание на уровне инстинктов сидело глубоко в душе и заставляло не подходить, соблюдать дистанцию и преодолевать себя, даже если нужно всего лишь перекинуться парой слов. Интересно, другие люди чувствовали то же самое, находясь рядом с Бером? Или это ее субъективное ощущение? Узнать бы ответ на вопрос.
«У Рыжей, может быть, спросить? – подумала девушка и тут же мысленно себя одернула: – Не имеет смысла. Она Беру симпатизирует, значит, не чувствует ничего подобного».
Парня Рада нашла без проблем. Компания, окружившая лавочку возле старинного неработающего фонтана, сегодня была больше, чем вчера. Несколько припаркованных на траве мотоциклов, парни, девчонки, «полторашки» пива под ногами и хохот. «Интересно, Бер не боится ездить за рулем пьяный?» – некстати подумала Рада и поморщилась. Какое ей до этого дело?
Подойти к шальной, полупьяной толпе было страшно, но девушка сделала над собой усилие и решительно шагнула вперед со словами:
– Поговорить нужно… – Она не назвала его ни по имени, ни ставшим привычным прозвищем, просто не смогла. Язык словно прилип к небу.
Бер посмотрел с презрением, словно смог прочитать мысли, усмехнулся, приподняв одну бровь, и медленно бросил, растягивая гласную:
– Ну?
Он был немногословен, и это еще больше напрягало Раду, которую окружали никогда не замолкающие и вечно перебивающие друг друга братья. В их семье вообще говорили много, поэтому девушке трудно было общаться с молчунами.
– Наедине, – уточнила девушка, покосившись на притихшую и заинтересованно уставившуюся на нее толпу. В глазах двух замерших рядом с Бером девчонок светилась ненависть. «Вот что они в нем нашли?» – мелькнула непрошеная мысль.
– Зачем? Говори тут… – Бер не двинулся с места, а одна из девчонок глупо хихикнула. Он взглянул на нее удивленно, словно на тявкнувшего у ног щенка, а Раде стало совсем не по себе. Разговор был неприятным, и девушке не хотелось озвучивать свои подозрения в открытую. Хотя… ей-то какое дело? Хочет, чтобы обвинения слышали и его друзья, – пусть.
Рада усилием воли подавила вновь вспыхнувшее желание капитулировать. Разозлилась, заметив нарочито небрежную позу парня – он вальяжно облокотился о хромированный бак мотоцикла, – и выпалила:
– Здесь, говоришь? – Рада прищурила глаза и, зашипев как кошка, сделала пару шагов вперед. – Значит, то, что ночью ты залез ко мне в квартиру и шарил там, это не секрет?! Это считается совершенно нормальным в вашем городе? У нас за подобные выходки сажают!
– Ты бредишь. – На лице Бера не дрогнул ни один мускул.
– Неужели? – Бешенство клокотало в груди, и Рада, позабыв о правилах безопасности и инстинкте самосохранения, сделала еще один шаг вперед, оказавшись слишком близко к пугающему парню. Опомнилась поздно и замерла под холодным взглядом стальных глаз. От Бера неуловимо пахло дорогим табаком и хвоей, но ни капли – спиртным. «Значит, все же не пил», – пришла в голову очередная странная мысль. Девушка тряхнула распущенными волосами и, запретив себе отвлекаться, продолжила наступление.
– Я видела вчера твой мотоцикл недалеко от своего дома, след от ботинка на подоконнике и характерный отпечаток! – в отчаянии крикнула она, указав подбородком на скрещенные на груди руки Бера. – Там был ты!
– Я был здесь. – Парень невозмутимо пожал плечами, тонкая ткань неизменной темно-серой водолазки натянулась на груди, и Рада невольно отступила, заметив перекатывающиеся под тонким трикотажем мышцы. – Потом отвозил Олеську. – Он даже не обернулся в сторону девушки, лишь сделал едва заметное движение головой, и миниатюрная блондинка, похожая на куклу Барби, тут же улыбнулась и часто-часто закивала, соглашаясь.
Не нужно было обладать проницательностью, чтобы понять – она врет, и ее это не волнует. Бер тоже врал нагло, глядя в лицо, и даже не пытался этого скрыть.
– Ты наглец… – выдохнула Рада. – Надо было вызвать ментов!
– Надо, – хмыкнул он, прищурившись.
– Попробуй только сунься еще! Я тебя сдам с потрохами. Ты понял?
– Конечно. – Снова безмятежная улыбка.
Рада резко развернулась на каблуках, а Олеся бросила ей в спину язвительно:
– Нашего Берчика папа всегда отмажет. Он может делать все что хочет. Правда ведь?
– А завидовать нехорошо! – усмехнулся Бер, и Рада поняла – это самая длинная его фраза за весь разговор.