Бабочка на огонь
Шрифт:
— Два дня, — ответила гостья, не зная, впрочем, как реагировать.
Прикинув что-то в уме, бабушка сказала:
— Через неделю — я вам расскажу.
— Я сказала, через два дня уезжаю. — Мирра повысила свой красивый низкий голос, как будто Кассандра Юльевна была глухая.
Хозяйка покачала головой — поставила в споре точку.
— Через неделю. Придется вам задержаться, — она открыла замок. — Поверьте, вы не пожалеете, узнав некий факт совместной биографии Сабины и Артема.
— Какой он вам Артем? — недовольно спросила Мирра, перешагивая через порог
Кассандра Юльевна подумала: «А поменяю-ка я в своей будущей санаторной комнате занавески, а повешу-ка я вместо розовых нежно-салатовые — под цвет ее шарфика». Она молодо рассмеялась.
— Да такой уж он, отец моей дочери.
— Что? — коротко, но уже растерянно, хотя и не поняв, о чем это она, Баба-яга, говорит, спросила Мирра и чего-то испугалась. Вероятно, чужой тайны.
Баба-яга захлопнула дверь.
В полной растерянности, в смятении духа спустилась Мирра Леопольдовна по лестнице с первого этажа.
«Не пришлось бы менять название книги, — подумала, — на другое, типа «Не будите спящую собаку». Если старуха не врет».
«Конечно, врет», — попробовала успокоить себя мадам Совьен, выходя из подъезда, окунаясь в душный воздух лета, но, отлично зная уже, что никуда она из Любимска через два дня не уедет.
«Мне ли его не знать?» — глядя на обшарпанную временем входную дверь, снова подумала Кассандра Юльевна, хотела усмехнуться, да что-то не получилось.
Как всегда, в тяжелых случаях (последний был с ней недавно, когда ей неправильно пересчитали пенсию) Кассандра Юльевна крепко пожалела, что не умеет курить. Сначала отец не велел — дескать, голос испортишь, потом и сама поняла: прав папа. Да и привыкла уже справляться с невзгодами собственными силами, без красивой затяжки.
А как бы уместно смотрелась она сейчас с сигареткой в руке — вся в прошлом.
Кассандра Юльевна порылась в комоде, нашла ручку без пасты, засунула в рот, «закурила». Слишком серьезными вещами предстояло ей сейчас заниматься — воспоминаниями.
Молодого красивого Артема Басманова она увидела живьем не важно сколько лет назад. Одно слово, много. Тогда она еще цвела на сцене Любимского драматического театра никем не сорванной розой. Она и ее старшая сестра, всеми признанная прима Сабина Огнева.
«Это ты врешь, про себя — про розу-то, — осудила себя за ложь старая Кассандра Юльевна. — Гордым цветком казалась восхищенным зрителям Сопочка, не ты — бледное, полевое растение».
Согласно рангу и букеты люди дарили Сабине Огневой — роскошные, тяжелые, свежесрезанные розы — с капельками влаги на ярко-красных или бордовых лепестках, Кассандре Радловой — все, что попроще: гвоздички, василечки, ромашки. Через цветы, переданные не по назначению — не в те руки корзина с розами попала, — и случилось великое происшествие в жизни всегда второй — и
В тот памятный день — век прошел, а не забывается — Сабина Огнева внезапно, перед самым выходом на сцену, занемогла. Отец сказал второй своей дочери:
— Это твой шанс. Сыграй вместо сестры. Пошла.
В профиль Кассандра была похожа на конкурентку по сцене — на это и расчет делался в начале спектакля. Когда еще провинциальный, неискушенный в театральном деле, зритель поймет, что его, грубо говоря, «кинули» — не ту актрису «подсунули». А может, надеялся папа, и сыграет хорошо от страха и неожиданности его младшая, не талантливая дочь.
Спектакль она не сорвала, кое-как побарахталась, собралась с творческими силенками, главную роль вытянула. Помогла ей в этом отнюдь не способность к перевоплощению — дар божий, а две привычки. Одна, врожденная — к любопытству, другая, приобретенная — быть наблюдательной. Стоя за кулисами все репетиции, на которых Сабина постепенно входила в образ главной героини, Кассандра, оказалось, «намотала на ус», запомнила, вобрала в себя внешние атрибуты колоссально талантливой сестринской игры — жесты, походку, вибрации голоса, поняла сверхзадачу роли — ту самую, решения которой требовал от актеров Станиславский. Аплодисменты зрителей Кассандра Радлова принимала почти заслуженно, а когда ей в гримерную принесли корзину с роскошным букетом роз, и вовсе уверовала в свою, внезапно засиявшую над Любимскими подмостками, звезду. Совсем немножко ей подпортила настроение записка, адресованная блистательной исполнительнице главной женской роли — Сабине.
«Вчера я смотрел спектакль с вашим участием, — писал мужчина сестре. — Восхищен. Простите за то, что сразу же не послал вам цветы. Их, достойных вашей красоты и таланта, я искал вчера, сегодня утром, днем. Наконец нашел, посылаю, но сам от восхищения вами заболел. Мой адрес такой-то».
И подпись, которую Кассандра сочла гениальной.
«Шучу: известный в нашей стране и за рубежом режиссер Артем Басманов».
Кассандра понюхала записку. Запах одеколона ей понравился. Он был дорогой, как и мужчина, использующий такой запах для обольщения.
Как к людям приходит любовь? По-разному. Кто-то ощущает ее присутствие спустя годы после совместного житья-бытья — это, наверное, самая надежная и долговечная форма любви. Кто-то влюбляется, как слепнет, — с первого взгляда на человека, минуту назад незнакомого. Кассандра полюбила Артема с первого, если так можно выразиться, запаха. Сладкая дурь от письма, адресованного Сабине, пошла, окутала ауру Кассандры, заколдовала не ту девушку — не которой колдовство предназначалось, велела ей, забыв о порядочности, пойти туда, куда ей велено было. К чему Кассандре было видеть лицо человека, написавшего признание в любви? По телевизору тогда режиссеров показывали мало, да и не во всяком доме имелись черно-белые ящики с плохим изображением и жутким звуком. Но и без телевизора Кассандра знала, сразу учуяла — мужчина, каких на свете мало, писал Сабине, а попался ей, Кассандре.