Бабочка под стеклом

Риз Екатерина

Антон тоже весь вечер молчал, пустил Эльку за компьютер и следил, как она по кнопкам лихорадочно стучит. И мультики ей включил вместо вечерней сказки. Марина всё это время просидела перед чашкой с остывшим чаем. Снова пустым взглядом в окно смотрела, сейчас за ним было темно, но она вряд ли разницу заметила. А потом голову повернула, когда услышала шаги сына. Он по квартире ходил, и свет выключал, как они обычно делали перед тем, как лечь спать. Антон свет выключил, потом на кухню заглянул.

– Мам, ты спать идёшь?

– Иду, - еле слышно отозвалась она, но тут же

выпрямилась и плечи расправила. – Иду, Антош.

Он кивнул, за углом скрылся, но опять на кухню сунулся.

– Мам.

– Что?

– Пусть он уходит, не нужен он нам. Мы и сами справимся. Мы уже справляемся.

Марина всхлипнула, но тут же решительно вытерла слёзы, потом влажную ладошку в кулак сжала, губами к нему прижалась. И сказала:

– Справимся, Антош.

Вся автостоянка перед гипермаркетом «Стэлс», на которой ещё пару дней назад стояла строительная техника, сегодня была заполнена людьми. Торжественное открытие привлекло многих. По городскому телевидению в последние две недели только и говорили, что об этом событии. Обещали нечто феерическое, сюрпризы, подарки, концерт, а также присутствие главных лиц города, и даже мэра и губернатора. Ничего удивительного, что привлекли столько желающих увидеть всё это своими глазами, а заодно и подарки получить. А на каждом углу продолжали кричать: «Приходите в «Стэлс», не пожалеете!». Даже смешно. Марина с Томой пока до гипермаркета шли, получили не одно приглашение от бойких студентов, раздававших на углах рекламные листовки.

– Приходите в «Стэлс»!

– Вы ещё успеете, всё начнётся через сорок минут.

– Мы просто счастливы, - насмешливо проговорила Тома.

Но листовку взяла, подхватила Марину под руку, и они на самом деле направились в сторону гипермаркета. Марина разглядывала яркую бумажку с рекламой.

– Вот ведь. – Тома широко усмехнулась, правда, в сторону. – Лишь бы деньги у людей повыманивать. Капиталисты проклятые.

Марина листовку скомкала и бросила в ближайшую урну.

– А зачем мы тогда туда идём? Давай не пойдём.

– Ну, вот ещё. Всё равно выходной, надо куда-то сходить, посмотреть на людей, себя показать.

– Конечно, - фыркнула Марина.

– Конечно! Вот скажи, чем ты занимаешься в свой выходной?

Марина призадумалась.

– Вообще-то, на сегодня у меня целый список дел.

– Вот именно. Стирка, уборка, готовка. Надо отвлечься, - авторитетно заявила Тома.

– В магазине?

– В гипермаркете. Чуешь разницу?

Марина рассмеялась.

– Нет.

– Вот сейчас придёшь, и всё увидишь. А может, и подарят чего…

– Машину, - поддакнула Марина.

– А что? Если я первой прорвусь, может и подарят.

Марина не ответила, но улыбаться не прекратила. Знакомую улицу оглядывала так, словно впервые здесь была. У неё вообще в последние месяцы такое чувство, что всё впервые. Как будто родилась заново. Учится дышать, говорить, думать. Даже чувствовать. Каждый день какое-то открытие для себя делает. Но самое главное открытие – что она без Игоря жить может. Плохо ли,

хорошо ли, счастлива или несчастна без него, но она живёт. И даже с ума не сошла, по крайней мере, ей никто на это не намекал. Занялась детьми, домашними делами, на работу ходила по часам и исправно исполняла все свои обязанности, а о том, что с ней случилось, старалась не думать. Правда, поначалу ещё надеялась, что Игорь вернётся, ждала, от Антона отмахивалась, который с первого дня начал жить без папы, к чему и её призывал. Но Марина строго-настрого приказала ему не наговаривать на отца и сестру против него не настраивать. Антон на Игоря злился, с этим Марина уже ничего не могла поделать, Игорь сам виноват, он ситуацию упустил, и доверия сына лишился, а вот Элька ещё совсем маленькая и что-либо ей сейчас пытаться объяснить, только травмировать её психику.

А Игорь ушёл. Он забрал свои вещи и из их квартиры съехал. Причём сделал это тайком, приехал, когда никого дома не было да и быть не могло: Марина на работе, дети в школе и детском саду. Вещи собрал, всё в шкафу переворошил, и Марина вечером долго стояла перед полупустым шкафом, оглядывала освободившиеся полки, а потом опять плакала, в подушку уткнувшись, чтобы дети не услышали. С этим невозможно было смириться: Игорь ушёл навсегда.

– Навсегда? – возмущалась Тома, глядя в её заплаканные глаза. – Ты думаешь, навсегда? Да он вернётся через пару месяцев, вот увидишь.

Марина головой покачала.

– Нет.

– Мариш, ты просто не знаешь мужиков. Вот покувыркается он с этой своей Дашей…

– Я не прощу.

Тома только рукой на неё махнула, не поверив.

– Ну, конечно.

– Не прощу, Том, - тихо проговорила Марина. – Я как вспомню, как плакала, за него цеплялась, а он всё равно ушёл… Оттолкнул меня и ушёл. – Её заметно передёрнуло. – Не смогу.

Тамара смерила её внимательным взглядом.

– Не знаю почему, но я тебе верю.

Марина кивнула, подтверждая свои слова.

– Не прощу.

Правда, Тома быстро этот разговор позабыла, и вскоре снова начала Марину учить, как общаться с мужем, когда тот всё-таки нагуляется и обратно приползёт. Она так и говорила: приползёт. Но Марина всё для себя решила, знала, что Игорь ушёл и это навсегда. В их отношениях уже никогда ничего не будет по-прежнему, она всегда будет помнить о том, как он через неё переступил. Как через чужую, как через проблему и помеху. В тот момент она ясно поняла, что на самом деле ему больше не нужна. Кончилась их семья. Кончилась.

Прошло уже больше двух месяцев. И вдруг стало понятно, что кроме ухода из её жизни Игоря, больше, по сути, ничего не поменялось. Это и давало силы жить дальше. У неё был дом, у неё были дети, работа, заботы прежние, единственная разница – не нужно вечерами ждать возвращения мужа. Его теперь в другом месте ждут. А Марина жила и жила. Плакала, правда, замирала иногда, обожжённая мыслью или воспоминанием, изредка теряла контроль над собой, но домашние заботы помогали взять себя в руки. Каждое утро просыпалась, к зеркалу подходила, и первым делом, как заклинание повторяла: «У меня всё хорошо. Даже лучше».