Бабочка под стеклом
Шрифт:
– Вот о детях я и хотела поговорить. Точнее, об Антоне. Игорь, я тебя прошу, сходи к нему в школу, поговори с учителями.
Бывший муж нахмурился.
– Зачем? Он что-то натворил?
– А ты хочешь подождать, пока натворит? Что-то происходит, понимаешь? Я чувствую. От меня он скрывает, и если я начну к нему в школу ходить, как по расписанию, ему это не понравится. А ты отец. Вот сходи и выясни всё. В конце концов, он же мальчик, он тебе должен доверять больше, чем мне. Это нормально, особенно, для его возраста. Тебе так не кажется? А ты появляешься редко.
– Редко? Я с детьми вижусь каждую неделю, а то и чаще!
– Да, когда на машине их везёшь из
Он неприятно усмехнулся.
– Ну что ты, у них всегда столько новостей!
– С тобой никак несвязанных, - подтвердила Марина. – Или Даша не хочет, чтобы ты много времени зря тратил? У вас прибавление не намечается, случайно?
– А ты ревнуешь?
– Я? – Марина на самом деле удивилась, а от его взгляда и вспыхнула. А потом руку бывшего мужа оттолкнула, когда он неожиданно к ней потянулся. – С ума, что ли, сошёл совсем?
Руку его оттолкнула, взглядом обожгла, и направилась к двери.
– Нет ничего удивительного в том, что я скучаю, Марина. Ты сама говорила, что так просто нельзя всё забыть.
Она вернулась, поражённая его словами. И усмехнулась, не сдержавшись.
– Игорь, к тебе память возвращается? Поздравляю.
– Не будь такой жестокой, тебе это не идёт.
– Я знаю, что мне идёт. Мне бы очень пошло, если бы я сейчас на шею тебе бросилась и разревелась, захлёбываясь от счастья и благодарности, да? Вот это было бы в моём духе. Особенно, если вспомнить, как я рыдала и за тебя цеплялась, когда ты решил уйти. Но тогда ты не проникся. Ты через меня перешагнул, у тебя же любовь была. А сейчас что, остыло?
Игорь смотрел на неё с недовольством, скривился, словно от лимона откусил, но упрямо головой покачал.
– Не остыло, Мариш, но привычка большое дело.
– А-а. – Она благосклонно кивнула. – Понимаю. – Хоть и силилась улыбаться, но его слова про привычку больно ранили, с наката прошлись по не зарубцевавшейся до конца ране. Они с Игорем стояли близко друг к другу, Марина чувствовала запах знакомого одеколона, вглядывалась в некогда родное лицо, и всё так знакомо было, каждая чёрточка, и почувствовала болезненный укол в самое сердце, ничего не могла с собой поделать. Правда, это уже было не отчаяние и не беспомощность, а обида. Все свои страдания вспомнила, и вот сейчас могла чётко изложить свои претензии бывшему мужу, и, не боясь, сказать ему в лицо: предатель. Потому что больше не ждала и ни на что не надеялась.
Предатель!
Несмотря на её обвиняющий взгляд, Игорь глаз не опустил, Марине в лицо смотрел и не подумал отодвинуться. Она первой это сделала. Руку отдёрнула, когда Игорь ей навстречу шевельнулся, и отошла на пару шагов.
– В школу к Антону сходи, - каменным голосом проговорила она. – И позвони мне после.
Так и вышла из квартиры в полной тишине. На Игоря не оглянулась, хотя желание такое возникло, но оно было мимолётным, и Марина его поспешила отбросить. Дверь за собой захлопнула и кинулась вниз по ступенькам. Вдруг испугалась, что самые ужасные предположения начинают сбываться: она Игоря ненавидеть начинает, а она никого никогда раньше не ненавидела, и не знает, что с этим делать. Как себя вести и как с собой справиться?
– Мам, давай в пиццерию, а? – Антон на заднем сидении вытянулся, лямки рюкзака скинул с плеч, потом сестру за помпон на шапке дёрнул. Эля возмутилась в полный голос и пихнула его в бок. Но идею с пиццерией поторопилась поддержать.
– Я тоже, тоже хочу!
– Никакой пиццы, - отказала им Марина. – Во-первых, уже поздно, во-вторых, дядя Дима скоро приедет с работы,
– Да, Сёма там один скучает, - закивала Эля и полезла ближе к водительскому месту. – Дядя Миша, вы уже видели Сёму?
– Конечно, видел, – рассмеялся Михал Михалыч. – Отличный зверюга вырастет, если кормить будешь хорошо.
– Я хорошо кормлю, - деловито закивала Эля, с таким энтузиазмом, что помпон сильно затрясся.
– Ага, конфетами она его кормит, - фыркнул Антон.
– Марина Николаевна, сразу домой или заедем куда?
– Домой, Михал Михалыч.
Пока дети пререкались и обсуждали с водителем последние проделки котёнка, Марина смотрела в окно и думала о бывшем муже. Хотелось всё назад вернуть и не заходить с ним вместе в их бывшую квартиру. Чтобы не думать, не вспоминать, не бояться своих мыслей. И то, что он её пожалеть решил, приласкать, видимо, на самом деле ждал, что она с видимым облегчением откликнется на это, сильнее всего неприятно поразило. Неужели она такой была? Готовая с троицей вернуть ему любую мимолётную улыбку. Сколько лет они так жили? Сколько лет она себя обманывала, списывая всё на быт и эту самую ужасную привычку? Кажется, это самое гадкое слово на свете – привычка.
– По-моему, у нас гости, - сказал Михал Михалыч, и Марина очнулась от своих мыслей. Посмотрела в окно и на самом деле увидела у ворот своего дома незнакомую машину. Дорогая, спортивная модель, с откидным верхом, и броского ярко-жёлтого цвета.
– Может, отец приехал? – предположила она, а Михал Михалыч насмешливо фыркнул.
– Да чтобы Николай Викторович на такой игрушке разъезжал?
Выйдя из машины у своих ворот, Марина с трудом Антона от красивой машины оторвала. Он восхищённо ахнул и рискнул рукой провести по гладкому боку.
– Мама, ты только посмотри!..
– Вижу. Не трогай чужое, мало ли.
– Мама, а это чья? – спросила Эля.
– Не знаю, милая. Может, к дяде Диме кто приехал?
Они прошли в калитку, Марина детей вперёд пропустила и поэтому последней увидела гостью, прохаживающуюся по расчищенной от снега дорожке. Места для манёвра было мало, и поэтому девушка расхаживала взад-вперёд перед запертой дверью. А на кухонном подоконнике в доме сидел Семён и наблюдал за разряженной гостьей с большим интересом, видимо, скучал один и не знал, чем ещё заняться. Марина же, при взгляде на девушку, почувствовала тревогу, и выводы сделала тут же, далеко за ними ей идти не пришлось. Мысленно затосковала, не забыв к девушке повнимательнее присмотреться, отчего тоска только обострилась. По сравнению с ней даже образ Натальи как-то померк. Девушка казалась живым воплощением мечты любого нормального мужчины: модельной внешности, с шикарными, распущенными по плечам волосами медового оттенка, огромными синими глазами-льдинками, в белоснежном песцовом полушубке и в сапогах на высоком каблуке, пухлые губы чопорно поджаты, а когда она Марину с детьми увидела, подбородок вздёрнула и приняла воинственную позу, не спеша здороваться. Марине пришлось сделать это первой, хотя очень не хотелось.
– Здравствуйте, вы к кому?
На лице девушке появилась натянутая, несколько пренебрежительная усмешка. Она ведь всё это время тоже не терялась, Марину разглядывала, а детей словно и не замечала.
– Я так понимаю, что к вам. – И снова губы поджала, Марина даже подумала, что сдержалась и не добавила: «Милочка». Это было бы как раз по законам жанра.
– Мам, кто это? – шёпотом поинтересовался Антон, и Марина подозрительно на него взглянула. В голосе сына проскользнуло неподдельное мужское восхищение.