Бабочка под стеклом

Риз Екатерина

Марина котёнка за ухом почесала, а после передала его Дмитрию, не смотря на сумасшедшее мурлыканье и нежелание расставаться с ней. Дима переложил котёнка в кресло. Семён на Марину расстроено покосился, но спорить не стал, покрутился и устроился на Маринином халате, пристроив мордочку на сложенных крест-накрест лапах.

– Наглая рыжая морда, - вынес Гранович окончательный вердикт, наблюдая за ним. В постель вернулся, одеялом их с Мариной укрыл и обнял её, когда она к нему придвинулась. Зевнул.

– Спим?

Она на локте приподнялась, глядя на него. Головой качнула.

– Ты точно гад.

Он рассмеялся, позволил ей устроиться поудобнее, а когда она ногу на него закинула, сам

себе возразил:

– Нет, пожалуй, пока не спим.

Не спали долго, Марине даже показалось, что сон от неё совсем ускользнул. К тому же, мысли о том, что она вот уже несколько дней безработная… Хотя, нет, не так, она не безработная, она теперь домохозяйка! Так вот эти мысли смущали и покоя не давали. Не думала, что ей так трудно будет смириться с потерей работы. Не привыкла дома сидеть, всегда ждала отпуска или выходных, чтобы заняться домашними делами, а вот в последнюю неделю, когда поняла, что не нужно больше ждать свободных дней, теперь каждый свободный, начала с вечера придумывать себе дела, стараясь следующий день распланировать. Хотя, когда в доме двое детей, забот хватает, но всё равно это было больше похоже на оправдания для самой себя. Подумала даже отказаться от помощи Надежды Михайловны, но тут Димка в позу встал, заявив, что не собирается наблюдать за тем, как она себя дома хоронит.

– Займись собой, - предложил он, а Марина всерьёз озадачилась.

– В каком смысле?

– Да в самом прямом. Представь, что у тебя отпуск. – Он руками развёл. – Ну, не знаю, походи с Антоном в бассейн, купи что-нибудь в дом, английский выучи, в конце концов. Или права получи!

– Зачем мне права?

– Я куплю тебе машину, будешь Эльку из сада забирать.

Вот тут Марина по-настоящему перепугалась. Смотрела на него во все глаза, обдумывая его фантастические предложения, а после расстроено моргнула и медленно опустилась в кресло.

– О чём я, вообще, думала, когда увольнялась?

– Только не кисни, - попросил её Дима. – Перестраиваться всегда трудно, но когда успокоишься, тогда и поймёшь, чем заняться хочешь.

Марина на кресле откинулась, голову на спинку положила и глаза закрыла. Попыталась сосредоточиться и понять, чего же она всё-таки хочет. Вот прямо сейчас. Сосредоточиться не дал Гранович, подошёл и навис над ней. Вначале просто ладонями по её плечам провёл, и Марина улыбнулась от ощущения его близости. А он наклонился и поцеловал её. Марина руки подняла, чтобы за шею его обнять, губы сами собой приоткрылись ему навстречу, почувствовала, как он языком обвёл её нижнюю губу. Желание вспыхнуло мгновенно, отозвалось лёгкой дрожью внизу живота, Марина крепче Дмитрия обняла, заставляя ниже к ней наклониться, но совсем рядом послышался возмущённый голос Антона. Он по лестнице сбежал, увидел их и воскликнул:

– Фу! Вы не можете это в другом месте делать? Здесь дети иногда ходят!

Поцелуй они прервали, Дима руками в подлокотники кресла упёрся, не спеша от Марины отодвигаться, в глаза ей весело смотрел, а Антону посоветовал:

– Иди мимо, деть.

Антон ушёл на кухню, в холодильник заглянул, а потом просительно протянул:

– Мам, а пирог с яблоками? Ты обещала!..

– К вечеру испеку, Антош, я помню. – Марина ладонями Димкины щёки обхватила, быстро его поцеловала, а затем поднялась с кресла.

– Пирог с яблоками, - в задумчивости повторил Гранович и подбородок потёр.

Марина кинула на него заинтересованный взгляд.

– Ты не хочешь с яблоками? Творог есть. Хочешь, с творогом?

Он смотрел на неё серьёзно, Марина не поняла, что у него на уме, но уже в следующую секунду Дима широко улыбнулся.

– Закормишь нас теперь, да?

Она улыбнулась ему и немного игриво плечами пожала.

А сегодняшним

субботним утром, после бессонной ночи, они с Димкой самым бессовестным образом проспали. Марина обычно самой первой просыпалась, всё ещё свято верила, что дети понятия не имеют, в какой комнате она ночует, и просвещать их на этот счёт она пока не собиралась, слов никак не могла подобрать. Как объяснить им, что в её постели с некоторых пор нет места их отцу, его Дмитрий Гранович занял, и по праву. Но как это его право в слова обличить, так придумать и не смогла. Этот разговор представлялся Марине очень важным и оттого страшным. И Марина представить не могла, что попадётся так глупо, в Димкиной постели, и ясно, что уже никакие оправдания не помогут и не спасут. Кажется, и будильник прозвонил в положенное время, когда за окном только светать начало, но замолчал под тяжёлой рукой Грановича, а потом он к Марине вернулся, прижался к ней, и они почти тут же уснули. А проснулась Марина от крика сына. Тот в комнату ворвался и закричал:

– Мама, дед приехал! Мама! Да просыпайтесь вы!

Марина на постели резко села, с колотящимся от испуга сердцем, выдохнула и сонно заморгала, лицо рукой закрыла, пытаясь спрятаться от яркого солнца, заглядывающего в окно. И только когда сына, стоящего у их кровати разглядела, опустила руку от лица к груди.

– Боже мой, Антон, что ж ты так кричишь-то?

Антон наклонился, заглядывая ей в лицо, даже за плечо её схватился, и повторил:

– Дедушка приехал!

– Как приехал? – пробормотала Марина, не до конца понимая, что ей сын говорит. Тот ждать, когда до неё дойдёт, не стал, из комнаты выбежал, оставив дверь распахнутой, а Марина растерянным взглядом проводила Семёна, который с кресла вскочил и бросился вслед за Антоном. – Дима. – Марина Грановича за ногу потрясла, и тот неохотно зашевелился под одеялом. – Дима, папа приехал.

– Кто?

– Папа мой приехал. Вставай! – вдруг шикнула на него Марина, осознав, наконец, что произошло. – И Антон нас видел… Что это за утро-то такое! – Она с кровати вскочила, схватила с кресла свой халат и встряхнула его. После того, как Семён на нём ночь проспал, халат выглядел помятым.

Дима край одеяла от лица откинул, смотрел на Марину, моргая, лицо ладонью потёр, а потом зевнул. Марина даже ногой топнула, понимая, что он не торопится вставать.

– Дима!

– Может, ему приснилось, а?

Пока Марина раздумывала, что ответить, по коридору, мимо их комнаты, Элька с топотом пробежала, и с криком:

– Дедушка! – по лестнице вниз устремилась.

– Эля, осторожнее! – машинально воскликнула Марина, на Димку, который уже на локтях приподнялся, обернулась, посмотрела со значением, и из комнаты вышла.

Внизу слышались голоса, довольная возня, а самое главное – голос Стеклова и его смех. Марина в гостиную спустилась, и сама не заметила, как ускорила шаг, с последних ступенек почти сбежала, наверное, совсем, как Эля.

– Папа!

Стеклов обернулся, отвлёкся от разбора пакетов с подарками, сваленных горой на диване, и ей улыбнулся. Поймал, когда она подошла, и обнял.

– Привет. Разбудил я вас, да?

– Ты почему не сказал, что приедешь? Мы бы встретили!

– А чего меня встречать-то? Михалыч меня привёз…

Марина в щёку его поцеловала, и всего на секунду, больше времени ей не дали, к нему прижалась. Папа приехал. Кажется, она даже в детстве его не ждала так сильно, не мечтала о нём, как сейчас, когда узнала. И каждый раз, произнося слово «папа», чувствовала, как сердце замирает от переизбытка ощущений. Вот так, как сейчас, когда она к нему прижалась, и у самой на душе праздник, совсем, как у детей, и тоже хочется смеяться, радоваться, на диване попрыгать от радости, вон как Элька.