Бабочка в гипсе

Донцова Дарья

Мне стало неудобно. Непременно раздобуду старушке новое растение.

– Оформляй заказ. Он ядовитый? В смысле кактус? Если его съесть, что будет?

– Кактусы не кабачки, – фыркнула Юлечка, – их даже дураки не жрут, но этот лысик пищевой, он из Аргентины, их там жарят.

Я потупила взор:

– Баба Нила вела речь о каких-то вредителях, вроде в цветочном магазине товары ядом обрабатывают!

– Не, – возразила Юля, – их на месте обливают, иначе их санитарный контроль в другие страны не впустит. На, почитай, это сопроводиловка.

Не вставая со стула, продавщица пошарила под прилавком и вытащила небольшой листок.

Я взяла аннотацию, напечатанную на машинке: «Спиродибус яйцевый поставляется в Москву из Туниса».

Я вернула бумажку Юле:

– Ты дала мне не тот документ, только что называла кактус ардо… бенге… повторить не могу! И упомянула, что он из Аргентины!

Девушка опустила голову, искоса глянула на меня и после кратковременной паузы произнесла:

– Мы с тобой соседи, в Брехалове живем, а я своим всегда правду говорю, неприлично близких обдуривать. Прикати ты из Мамонтовки или Пироговки, я соврала бы. Но сейчас признаюсь, как маме: не могу я ихние названия запомнить, язык сломаешь, а покупатель любит, когда экзоты заковыристо обзываются, вот я и придумываю скороговорки. Кактусы беру у поставщика, тому на сто штук одну сопроводиловку дают, на английском. Ее переводят, отксеривают и по ларькам распихивают. Оптовик жлоб, экономит на всем, текст на русский переписывает его дочка, ей двенадцать лет, она в школе иностранный учит, латыни не знает, а кактусовое имя на ней дано.

– Ясно, растение, вероятно, не «спиродибус яйцевый», – усмехнулась я.

– Чего ты от ребенка хочешь? – пожала плечами Юлька. – На фотку посмотри, ведь похож, а как обзывается, неинтересно. И откуда прибыл, тоже неважно, дальше читай, остальное все правильно.

Я вернулась к тексту: «Спиродибус на родине называют санитаром пустыни. Кактус считается одним из самых ядовитых растений в мире. Если вы поместите его дома, то гарантированно избавитесь от мух, комаров, мышей, крыс. Высаженный в огороде экземпляр яйцевого прогонит с участка ежей, кротов, лис, волков, медведей».

– Медведей… – в ужасе повторила я, ощущая, как немеют руки и ноги.

– Я тоже удивилась, – не зная причины моего волнения, заметила Юля. – Девчонка, похоже, ошиблась, там имеется в виду медведка.

Но мне легче не стало. Продолжение листовки тоже не обрадовало: «Спиродибус выделяет смертельные эфирные масла без запаха и цвета. Если в доме есть животные, яйцевый следует держать от них подальше. Даже крошечная капля сока, принятого внутрь, через семь минут лишает жизни лошадь. Устойчивость к яду спиродибуса имеет лишь эфиопский чешуйчато вонючий таракан».

Я ухватилась пальцами за прилавок, но сумела включить логическое мышление:

– Один человек съел несколько кусков спиродибуса вчера поздно вечером и остался до сих пор жив! Почему?

Юлия подергала длинную сережку, свисавшую из ее уха:

– Он дурак? Зачем хавать кактус?

Все-таки людям свойственно традиционное мышление. И Антонина, и Юля, услышав про слопанного «лысика», отреагировали одинаково! Ну какая разница, что мною руководило! Важен сам факт поглощения кактуса!

Я с укоризной глянула на цветочницу:

– Человек захотел есть и спутал растение с арбузом!

– Вот идиот, – захихикала Юля, – и не помер?

– Нет, – обиженно ответила я, – чувствует себя прекрасно, у него чудесный аппетит, он великолепно спал, полон сил.

– Значит, он эфиопский чешуйчато вонючий таракан, – радостно заявила

девушка.

Я вздрогнула и, забыв попрощаться с Юлей, пошла вон из торгового центра. Дочь оптового торговца двоечница, она неправильно перевела аннотацию. Но на всякий случай я не буду покупать бабе Ниле «лысика», приобрету для нее другую разновидность кактуса, куплю растение в большом фирменном магазине, где за прилавками стоят настоящие профессионалы.

Несмотря на предобеденное время, на улице потемнело. С запада надвигалась черная туча, которая явно собиралась засыпать столицу снегом. Я втиснулась за руль, услышала звонок телефона и увидела на дисплее слово «Макс».

– Филипп Медведев служил в разных горячих точках, – без всякого вступления начал Вульф, – великолепный снайпер, обладает всеми необходимыми профессиональными качествами: терпелив, психологически устойчив, способен сидеть сутками в засаде, эмоционально стабилен, замкнут, ну и так далее. Медведев был на очень хорошем счету, вернулся к мирной жизни и оказался к ней не приспособлен. Реально он ничего не умел, кроме как стрелять. Филипп попытался получить образование, по льготе для бывших военнослужащих поступил в институт, но его отчислили за неуспеваемость.

– А потом удивляются, откуда берутся профессиональные киллеры, – вздохнула я. – Наверное, у снайпера вырабатывается к жертвам особое отношение, они для него не люди.

– Для хирурга больной – объект операции, – перебил меня Макс, – для патологоанатома труп всего лишь предмет для изучения. Если будешь испытывать сильные эмоции, не сможешь работать. Полагаю, снайпер не исключение, он видит в прицел не личность, а объект, который подлежит уничтожению.

– Сравнение с врачом некорректно! – не согласилась я. – Доктор призван спасать жизнь людей.

– Не стоит углубляться в изучение морально-этических аспектов, – буркнул Макс. – Вернемся к Филиппу. У него была жена Нина Петровна и трое детей. Один мальчик родился с болезнью Дауна, двое других здоровы. Примерно за год до ареста супруги развелись. По отношению к бывшей жене Медведев повел себя благородно, он ушел, оставив ей квартиру. На алименты Нина Петровна не подавала, наверное, договорилась с мужем полюбовно. Да, маленькая деталь: мать Филиппа осталась жить с бывшей невесткой. В заявлении на развод супруги написали: «Не сошлись характерами». Во время заседания суда вели себя пристойно, никаких гадостей друг про друга не говорили, имущество не делили. Такое редко встречается. Истинная причина развала семьи так и осталась за кадром.

– Без повода люди не разбегаются, – заметила я.

– Тонкая мысль, мне это ни разу в голову не приходило, – Макс не упустил случая съязвить. – Со своей стороны отмечу: большинство мужиков, уличив жен в неверности, накостыляют изменщице по шее и, оскорбленные в лучших чувствах, соберут вещи и уйдут к любовнице.

Я рассмеялась, а потом спросила:

– Полагаешь, у Медведевых дело было в банальной измене?

– Слушай дальше, – распорядился Максим, – на момент разрыва с женой Медведев работал в охранном агентстве, зарплату имел небольшую. Приятелями он на службе не обзавелся, общался с коллегами исключительно по делу и никому о разводе не рассказал, но должностную инструкцию нарушить не мог: начальство в известность о крушении семьи поставил и сообщил свой новый адрес. Медведев снимал двухкомнатную квартиру в Прямом переулке.