Бабочка
Шрифт:
– А ну брысь на улицу, - прогундосила я и указала пальцем в окно.
– Душ там.
Андрей оторвался от сосредоточенного размазывания по коже какой-то болотно-зелёной слизи, противной даже на вид, и недоумённо воззрился на меня.
– Ты чего?
– Брысь из дома вместе с этой гадостью. Хочешь травиться - делай это в одиночестве.
– Неженка какая!
– Андрей презрительно хмыкнул, но последовал-таки на улицу, прихватив с собой банку со слизью. Майка так и осталась висеть на стуле, под окном приютилась довольно необычная обувка: помесь кед
Через час мы сидели на веранде и ужинали, причём я бросала на Андрея редкие взгляды, уже окончательно простив ему дневную выходку. А посмотреть было на что. Для меня Андрей был красив. Нет, не так. Он был очень красив. В жизни такого не встречала, чтобы мне нравилось любоваться на тело парня.
Чисто вымытый, в одних штанах, он не обращал внимания ни на что, кроме еды в своей тарелке. А я тем временем исподволь любовалась маленькими капельками воды на его теле, рассыпавшимся по плечам прямыми волосами и едва заметным движением мышц под кожей.
– А ещё есть?
Я вздохнула и покорно направилась на кухню. Куда в него столько лезет? И не поговоришь с ним ни о чём. Стоит только задать вопрос, как сразу удостаиваешься ТАКОГО взгляда, что хочется язык прикусить. И даже не думает отвечать.
Солнце уже спряталось за лесом, когда я разобралась с уборкой на кухне и отправилась в гостиную разбирать диван. Тихий голос Андрея из-за плеча заставил подскочить от неожиданности.
– Я занял твою комнату?
– Ни-ничего.
– Я вдохнула-выдохнула пару раз, пытаясь успокоить сердце, забравшееся в пятки.
– Иди к себе, я могу здесь переночевать, - великодушно предложил он.
– Да ладно уже.
– Иди к себе.
– Сказал, как отрезал, будто я ему собака какая или подчинённая. Я вскинулась, готовая высказать всё, что о нём думаю, и тут же отвела глаза. Такое чувство, будто его взгляд давит, как каменная плита.
– Зачем тебе это?
– неохотно выдавила я, смотря в сторону. Андрей раздражённо дёрнул плечом, но снизошёл-таки до ответа:
– Мне может захотеться пить или ещё чего.
– Мне тоже, - сердито буркнула я.
– Иди наверх.
– Ладно-ладно, только перестань смотреть на меня подобным образом.
Парень отвернулся и уставился в окно, совершенно меня игнорируя. Спорить с ним абсолютно бесполезный номер.
Я долго сидела у себя в комнате, побаиваясь засыпать, но в конце концов позорно проиграла усталости. Правда, у меня было такое чувство, что я только закрыла глаза, и сразу же подскочила от истошного крика снизу, потом послышалась короткая возня и всё смолкло. Схватив метровую деревянную линейку, я поспешила спуститься на первый этаж. Слава богу, что сон сморил меня настолько быстро, что я не успела раздеться.
Я нервно нащупала внизу лестницы выключатель и замерла от неожиданности. Андрей проволок мимо меня два несопротивляющихся тела. Хлопнула входная дверь, и он направился обратно в гостиную.
– А...
– Мелкие воришки, - ответил он, не оборачиваясь, - хотя что здесь красть?
Парень закрыл за собой дверь, оставив меня в одиночестве. Он их хоть не прибил? Но выглядывать как-то боязно. Да, после такого я вряд ли засну. А этот прошёл, будто мусор вынес и с теми же эмоциями. Дико захотелось пить, но идти к колонке за водой? Нет уж, увольте! Погремев на кухне посудой, я откопала бутылку с чистой водой. Поболтала её. Вроде, обыкновенная. Открыла и понюхала. Странно, нет ни намёка на затхлость, хотя стоит она здесь, судя по всему, уже долго. Попробовала. Самая обыкновенная вода.
– А это что такое?
Капельки осели на обоях, шкафчике и холодильнике. Сколько можно меня пугать? Он что, специально?
– - Ты не мог бы ходить погромче?!
– возмутилась я.
– Слух нарабатывай. Так что это?
– Вода. Хочешь?
Андрей взял протянутую бутылку и понюхал.
– А почему она так странно пахнет?
– Обыкновенно пахнет. Не то, что та гадость, которой ты мазался.
– Зато действенно.
– Дай сюда, - разозлилась я. Будет он ещё привередничать.
Но Андрей запрокинул голову и сделал большой глоток. На секунду он застыл, потом резко вдохнул, будто ему не хватало воздуха, запустил в меня ополовиненной бутылкой (удивляюсь, как я умудрилась её споймать) и бросился на улицу. Я поспешила следом. Грабителей в пределах скудной видимости не наблюдалось. Быстро они оклемались. А вот Андрей... Парень стоял на коленях за углом дома и, судя по всему, ему стало очень плохо. Я потопталась рядом, не зная, что предпринять. Андрей не обращал на меня ровным счётом никакого внимания. Чего это его так?
Когда я вернулась через пару минут с мокрым полотенцем, стаканом воды из колонки и активированным углём, он шуганулся от меня, как чёрт от ладана. Пришлось долго и упорно успокаивать его, внушать, что я не желаю ему зла и хуже уже всяко не будет. В конце концов Андрей забрал полотенце и стакан и отправил с углём обратно домой. До утра я так и проворочалась в постели.
На следующий день парень был бледным, ещё более мрачным и неразговорчивым. А я чувствовала себя виноватой. Поэтому обед был более чем обильным. Я даже расстаралась на торт со сливочным кремом.
Андрей полуобернувшись сидел на стуле и смотрел в окно. Я в очередной раз залюбовалась им и совершенно забыла про небольшой порожек, о коий не замедлила зацепиться. Ну что я могу сказать? Такой неловкой идиоткой я не чувствовала себя ещё ни разу. Пирог приютился на Андреевой обувке, а крем плавно соскальзывал со штанов на пол.
– Полагаю, это было для меня.
– Парень со смесью жалости и брезгливости рассматривал учинённое безобразие. У меня запылали щёки. Корова неловкая! Я развернулась и со всех ног бросилась в дом.