Шрифт:
«Вспомни говно – вот и оно», – такими словами начнётся эта история.
Я сидел дома и читал про клитор, как вдруг у меня зазвонил телефон – это был Василий.
Обычный человек между этими событиями не увидит никакой связи, как на первый взгляд, так и на все последующие, но только не я.
– Что надо? – ответил я грубо на звонок, потому что Вася был очень некстати.
– Серый… Брат…
– Ну?
– Серёженька…
– Ну! Я слушаю, пизди, чё хотел.
Что за человек? Два раза произнёс моё имя, а уже успел заебать и
– Чё делаешь?
– Делаю. Говори, что хотел, заебал, – по-другому с Васей было нельзя.
– Можешь зарулить ко мне на десять минут?
– Нахуя?
– Ну так, попиздим, чифирнём, одну хуйню покажу.
– Это срочно или терпит?
– Ыыыыыы, – Вася издал какой-то нечленораздельный звук. – Не терпит! Скорей… очень заходи… надо срочно, – показалось, что Вася был не в себе.
– Ты чё, под бутиком? – прямо спросил я.
– Нет!
– А хули ты слова путаешь?
– У меня тут какая-то залупа случилась, – сказал Вася взволнованно.
– Что-то серьёзное?
– Хуйня, но без тебя мне не справиться. Пожалуйста, заходи.
– Ладно, жди.
Так вот, клитор. Где же связь? Вася – мой очень старый знакомый. Не могу назвать его своим другом, потому что он гондон. Хотя я знаю наверняка, что сам Вася считает меня едва ли не своим самым лучшим корешем. Но я уверен, это только потому, что у него больше нет никаких друзей.
Вася банчит, и этим всё сказано. Когда мы были мелкими, мы играли вместе в футбол во дворе и ходили в одну школу, только учились в разных классах. Потом мы выросли, но по-прежнему не переставали общаться, хоть и не так тесно, как в детстве.
А потом он женился на моей однокласснице Лене, которая тоже появится в этой истории, но чуть позже.
Когда мы были в шестом классе, Васе купили модную кожаную куртку со встречной складкой на спине. И Вася выёбывался этой курткой ровно два дня, пока кто-то из пацанов постарше не сказал: «Ха-ха, смотрите, у Васька клитор на спине». С тех пор Васю называли Клитором в глаза и за глаза.
Не знаю, как он с этим справлялся, потому что прозвище, надо признать, очень обидное, но ничего уже не поделать. А с другой стороны, любое обзывательство обидное. Например, если человека будут называть сыкло – неприятно же. Даже если будут называть в шутку, всё равно приятного мало. Но и ведь если бы человека называли несыкло, тоже бы разницы никакой не было. А ведь, по сути, если к человеку обращаться «Привет, нехуйло! Как сам?», это же не будет являться обзывательством, но учтёт ли это тот, к кому так обратятся? Странная хуйня. Так что, если бы Васю называли не Клитором, а Неклитором, ему бы всё равно не понравилось и пришлось несладко.
Сейчас, когда прошло почти двадцать лет, мне кажется, это прозвище к нему приклеилось навечно…
С ума сойти, почти двадцать лет. Ебануться можно. Прошло столько времени, а я по-прежнему дурак дураком. Радует, что и Вася по-прежнему Клитор, хоть и женился и завёл пиздюка.
Я оделся и через десять минут был у него. Идти нужно было через двор в соседний дом.
– Показывай свою хуйню, – сказал
Вася провёл меня в зал и указал на диван:
– Вот она.
Я прошёл следом за ним и увидел на диване спящую бабку с блевотиной на лице.
– Ты чё, решил мне показать свою заблёванную бабку? – спросил я.
– Это не моя бабка, – ответил Вася.
– А чья?
– Хуй знает.
– А хули она делает на твоём диване?
– Мне кажется, она отъехала, – сказал Вася встревоженно.
– Хорош гнать, – я посмотрел на неё, считая, что это какая-то шутка, и засмеялся.
Бабка лежала с закрытыми глазами, её старая кофта также была в рвоте.
– Я серьёзно, ты поднеси палец к её носу, она не дышит.
– Да иди-ка ты на хуй с такой хуйнёй, понял? Хуй ты меня разведёшь на свой тупой прикол!
Ведь легко могло оказаться так, что я бы поднёс палец к бабушкиному лицу, а она бы тут же открыла глаза и гавкнула бы на меня так, что я бы насрал в штаны от страха. Или, например, укусила бы меня за палец. А Вася мог бы в это время не просто наблюдать, а снимать происходящее на видео, потому что, может, он ещё заныкал где-нибудь включённую видеокамеру. Хуй его знает, на что он способен и что у него с головой.
– Серенький, дело серьёзное, отвечаю, – Вася выглядел, как взъерошенный попугай.
– Я пошёл домой.
– Сергуня, что мне с ней делать? Помоги.
– Выгони.
– Она же мёртвая.
– Тогда сначала воскреси, а потом выгони, – я снова засмеялся.
– Да хорош уже ржать. Ты чё, не вкуриваешь?
– Ты себя в зеркало видел? Ты же уёбанный в говно! Хоть бы бабули постеснялся. А что с ней, кстати, ей плохо?
– Да бабка, блядь, сдохла! Такая хуйня случилась, и я запаниковал, – Вася был суетлив.
– Ёбаный в рот! Откуда у тебя, блядь, на диване дохлая бабка? – я ничего не понимал.
– Да я, блядь, даже не знаю, как это случилось и как обо всём рассказать.
– Ты когда трезвый-то ебать какой трудный, а уж когда вмазанный, так это вообще пиздец. Рассказывай как можешь, – я разозлился.
– Короче, мы с Леной решили сегодня сгонять в кафе отметить годовщину.
– У вас сегодня годовщина?
– Да.
– Поздравляю!
– Спасибо. Мы не знали, с кем оставить мелкую, мои родочки соскочили, Ленины уехали, и Лена нашла объяву в газете: «Бабушка на час». Там суть в том, что приходит бабка, она может посидеть с ребёнком, хавки сварганить или даже хоть носки связать, только бабки бабке откашливай.
– Охуительно.
– Да. И мы её позвали. А Лена задержалась на работе и ещё не забрала мелкую из садика. А бабка уже припиздила.
– Эта? – кивнул я на тело.
– Да. Ну и короче, я ей говорю: «Вот, блядь, извините нас, пожалуйста, за такую хуйню, мы не знали, что так получится». А она: «Хуйня-война, подожду, хули мне будет». И я ей предложил чифирнуть. Кстати, чефир будешь?
– Нет. Дальше рассказывай.
– А она говорит: «Я чайковским не балуюсь, а водички выпью». Ну и я попёрся на кухню за водой. Затупил и взял стакан с ликвидом и дал ей, она выпила и отъехала, – Вася был растерян.