Бабы Али-Бабы
Шрифт:
– Так много, что вы смогли открыть собственный банк?
– Совершенно верно, – ухмыльнулся Банкир. – Продал акции, открыл свой банк, и у меня еще осталось на покупку квартиры и прочие удовольствия.
– Погодите! Но если вы такой богатый человек, почему вы не купили собственное прошлое?
– Имеете в виду, почему я не изменил имя, отпечатки пальцев и внешность?
– Да.
– Конечно, – глубокомысленно кивнул Банкир. – Возможности современной пластической хирургии и мои деньги позволяли мне это сделать. Сменить имя, внешность, круг общения. Но вот только стоит ли? От себя ведь все равно не убежишь.
– И вы совсем не стесняетесь того, что совершили?
– Напротив! Я считаю это самой лучшей сделкой в моей жизни. Как видите, я вполне открыт для публики!
– Скажите, открытый вы наш, – ехидно поинтересовалась Мариша, – что же, и ваш друг Али тоже в курсе того, как, когда и почему вы оказались за решеткой?
– Он знает, – лаконично ответил Банкир.
Услышав этот ответ, Таисия только рот разинула. Такой спесивый Али и вдруг решил дружить с уголовником! Пусть Банкир и не типичный урка, но все равно, он сидел в тюрьме! А такое прошлое – почти что клеймо. Оно не смывается с человека.
Но между тем разговорившийся Банкир отрицал, что способен убить живого человека.
– Вот вам кажется, что это очень похожие вещи, а на самом деле совершенно разные. Я ведь в морге работал по ночам. А днем я в медицинском институте учился. Крови я с детства не боялся. В моей семье все были потомственные врачи. Ну и казалось, что мне прямой путь в медицинский. Но когда я туда поступил, в моей семье началась череда смертей. Просто какое-то проклятие. Сначала умер папа, потом за ним последовала и мама. А спустя некоторое время ушла и бабушка. Я остался совсем один. Кормить и поить меня стало некому, и я пошел работать. А куда идти студенту-медику? Ясное дело, в санитары. А куда санитаром? Ясно, что в морг, ведь там лучше платят. Если бы не тот случай, когда ко мне обратились с интересным предложением, я бы успешно выучился на врача и теперь работал бы хирургом где-нибудь в больнице.
– Ваша специальность была хирургия?
– Да. Поэтому, как понимаете, расчленить тело для меня не представляло особых моральных трудностей. Это простым людям сложно, а врачи и не к такому привыкли. Как вы думаете, чем занимаются патологоанатомы в моргах? Правильно, вскрывают трупы несчастных, попавших к ним в руки. Собственно говоря, я не сделал ничего такого, что не укладывалось бы в мои собственные морально-этические нормы. Я всего лишь обработал попавший в мои руки труп, как того пожелали ближайшие родственники усопшего.
– Интересно.
– Человек жив до тех пор, пока он двигается и дышит. Пока бьется его сердце и работает мозг. Но если этого больше не существует, то и человека тоже больше нет. Остается всего лишь его тело. И мы, студенты-медики, с первого курса привыкли бывать в анатомичке и не бояться мертвого тела. Ну и того, что с ним происходит после смерти.
Мариша кивнула. В чем-то она понимала этого человека. И даже была с ним солидарна. Это обычным обывателям предстает глянцевая картинка жизни. Вот человек жил, потом умер, и вот его хоронят, всего такого красивого, в парадном костюме или платье, утопающим в море цветов. Но на самом деле хоронят всего лишь исполосованное вдоль и поперек туловище, над которым уже изрядно потрудились патологоанатомы, действующие похлеще египетских жрецов, готовивших тела фараонов и просто богатых людей к загробному путешествию.
Жрецы ведь тоже обращались с трупами далеко не так почтительно, как это можно предположить, исходя из красивых картинок, сохранившихся на стенах пирамид. Они ломали кости и извлекали мозг через носовые проходы, высушивали или кремировали внутренности, оставляя в мумиях лишь кости и покрывающие их ткани. И что? И ничего! Никто в мире не ужасается тому, что делали те люди. Наоборот, восхищаются, снимают кино и видеофильмы о древней культуре и приготовленных ими мумиях.
Разве что самые отъявленные скептики пожмут плечами и скажут: «Ну, такие были в Древнем Египте нравы! Что же поделаешь!»
Топоркину подвернулся случай разбогатеть, не совершая в его понимании ничего сверхординарного или ужасного. Ну упокоится тело не в огненной печи крематория или на каком-нибудь известном городском кладбище, а будет закопано в пяти разных местах. И что с того? Телу уже абсолютно все равно, а звонкая монета будет бренчать именно в кармане самого Топоркина.
– В общем, я считаю, что мне в жизни повезло. Срок я получил совсем небольшой. Суд учел мое примерное поведение, первую судимость, отсутствие родителей, которые бы стали таскать мне передачки. Одним словом, я отделался минимальным наказанием, которое к тому же довольно быстро сменилось амнистией. Конечно, это сейчас я так спокойно говорю об этом, а тогда я был в ужасе. Но оказалось, что и в тюрьме можно жить. Там тоже регулярно требовались мои навыки врача и хирурга. Зачастую урки, сцепившись между собой, нуждались в медицинской помощи, но при этом не хотели привлекать к делу администрацию колонии, чтобы не понести еще более строгого наказания.
– И тогда на сцену выступали вы!
– Совершенно верно. Кроме того, те люди, которые сделали мне заказ, оказались на редкость порядочными. Они узнали о постигшей меня судьбе и все время, пока я сидел, регулярно посылали мне передачи. Как я теперь понимаю, для них это была сущая ерунда. Но знали бы вы, как грел меня тот кусок сала и тушенка, присланная неизвестным отправителем. И как много полезных и нужных мне вещей я выменял за те блоки сигарет, которые регулярно получал в передачах.
– А когда вы вышли, то с вами еще и расплатились?
– Нет. Если вы имеете в виду акции, продав которые я разбогател, то я получил их, так сказать, авансом. Всю сумму я так и не получил, ведь дело не было доведено до конца. Впрочем, голову покойника впоследствии передали родным усопшего. И я думаю, они поступили с ней так, как и собирались. Ведь их участие в этом деле так и осталось тайной.
– Благодаря вам, разумеется!
– Разумеется, – кивнул Банкир, сверкнув широкой улыбкой.
Нет, он не собирался раскаиваться в содеянном. Напротив, считал, что ему очень повезло.
– Но ведь покойного всегда отдают родным! – удивилась Мариша. – К чему были такие сложности?
– Труп попал в морг до того, как родные узнали о том, что этот человек при смерти. А сам обряд, как мне объяснили, следовало провести в первые же лунные сутки, – сухо пояснил ей Банкир. – Потом все происходящее теряло смысл. Душа обретала новое тело и цикл повторялся снова.
– Странный культ, – пробормотала Мариша.