Шрифт:
Рассвет поднялся над океаном, и эльксарим Аполли-Нова приступил к своим обычным обязанностям на судне, пришвартованном у берегов Новой Гаттарии. Обозревание окрестностей на предмет любых угрожающих, или просто необычных вещей. Боевое судно стояло здесь для охраны месторождения важнейшего военно-стратегического ресурса – эльксагена, которое находилось на дне океана. И это месторождение его входило в число нескольких, существующих в мире; их можно было пересчитать по пальцам. Слабое сиреневое свечение, испускаемое минералом, заметно даже сквозь стометровую толщу воды, всегда кристально прозрачной в этих местах. Иногда случалось так, что отдельные очаги залегания эльксагена поднимались на
Эльксарим Аполли-Нова повернул голову и поморщился, вновь ощутив приступ мучительной боли. С самого утра ему было не по себе… Больше всего напрягала эта боль, а точнее, её локализация. Сперва показалось, что у него болит голова. Но постепенно эльксарим понял, что болела не совсем голова…
Двое матросов, поднявшиеся на палубу для выполнения своих рутинных обязанностей, увидели, как эльксарим нетвёрдой походкой прошёл мимо них, направляясь, по всей видимости, ко внутренним помещениям судна.
– Привет, Аполло! – хором поздоровались матросы.
Один из них положил руку на плечо киборга и сказал:
– Твоя смена ещё только началась. Ты куда?
Не отвечая ни слова, эльксарим убрал его руку с плеча и продолжил свой путь. Матрос озадаченно взял руку, которой касался его, в другую, как будто ощупывая.
– Чего это он такой горячий? – пробормотал он, обращаясь к своему сослуживцу. – У него температура.
– Они, вообще, болеют?
Корабельный врач утащил из столовой бутерброд, и как раз собирался со смаком позавтракать, когда в проёме кабинета возник органокиборг.
– О! Аполло, ты что? – врач откусил кусок своего завтрака и убрал бутерброд в стол.
– Я не могу продолжать работу, – с трудом проговорил эльксарим. – Мне плохо.
Медик аж подскочил на стуле. «Вот это дела, – пронеслась мысль у него в голове. – Если уж элькс так прямо говорит – значит, действительно плохо».
– Проходи, пожалуйста, ложись, – спешно пригласил он пациента.
Аполли-Нова послушно устроился на кровати за ширмой. Приглядевшись, доктор невооружённым глазом уже мог понять, что его состояние тяжёлое. Дыхание заметно учащено, конечности бледные, при этом кровь прилила к лицу, придав ему нездоровый румянец. На теле проступили капельки пота. Этот эльксарим не имел глаз, область от носа до зоны роста волос у него была закрыта лазерной маской необычной формы. Словно «кошачьи ушки», торчали над маской со стандартным малиновым экраном треугольные грани с округлыми «окошками», светящимися жёлтым. Но несмотря на эту деталь, приоткрытый рот и пересохшие губы, которые киборг то и дело облизывал языком, выдавали его полусознательное состояние. Медик измерил ему температуру бесконтактным термометром и ужаснулся высветившемуся значению. «Тридцать девять и два, – прочёл он про себя. – Подумать только, он даже задание прервал… Наверное, им приказано сообщать в таких случаях. Тем более что Аполло – высокоценная боевая единица. Мы никак не можем позволить себе его потерять. Случись что – полковник Крамер с нас шкуру снимет!»
– Знобит? – заботливо осведомился он, заметив, что лазерник свернулся калачиком, обхватив руками свой торс, и его бьёт крупная дрожь.
– Да, – отозвался тот.
Укутав пациента одеялом и поднеся стакан с водой, которую тот жадно выпил, врач собирался было дать ему жаропонижающее, но осознал, что не знает правильных дозировок для эльксаримов, и вообще не разбирается в их болезнях.
– Тут, определённо, нужен медикомеханик, а не я, – справедливо подметил он вслух и, достав из кармана мобильный телефон, набрал номер лаборатории военной базы.
Не прошло и получаса, как в кабинет вбежали четверо ассистентов-медикомехаников, таща с собой носилки. Бросив их на пол, они столпились у кровати пациента и с ходу принялись его осматривать.
– Аполло, ты что? Плохо? – обеспокоенно осведомился один, коснувшись щеки эльксарима.
Тот ничего не отвечал, только дышал тяжело и часто.
– Ты ничего не давал ему? – спросил медикомеханик корабельного врача, и тот отрицательно замотал головой.
– Я не знаю, как их лечить, это ведь не моя специализация!
– Правильно, – отозвался ассистент, уже набирая лекарство в шприц. – Сейчас анальгетик введём. Элькса девяносто пять, доза должна быть… Так…
«Действительно, они делают поправку на элькса-сродство организма», – отметил про себя корабельный врач. Привычный к медицинским манипуляциям органокиборг не заметил укола.
– Аполло, – чётко обратился к нему медик, приподняв голову эльксарима и повернув экраном к себе, – скажи, что у тебя болит?
– LASS, – ответил тот.
Когда ассистент, поворачивая его голову, взялся за лазерную маску, он болезненно поморщился.
– Так! – Медик даже отшатнулся, опешив. Остальные тоже замерли в недоумении. – Не понял… Действительно, LASS болит, ты уверен?
– Да, – подтвердил эльксарим.
– Но ведь ты не был ранен?
– Нет, ничего не было.
– Боль в каталитическом органе при отсутствии его ранения? Это что-то новенькое, – встревоженно произнёс медик, снова наклонив голову лазерника рукой.
Эльксарим снова поморщился.
– Больно дотрагиваться? – спросил его ассистент.
– Нажимать больно.
Внимательно осматривая закрывающий имплант LASS с поверхности, он обнаружил вдруг что-то весьма необычное. Какой-то коричневатый, похожий на ржавчину, налёт покрывал благородно серебрящийся металл в месте стыка с биогенной тканью. Шершавый на ощупь…
– Что это такое? – перепросил другой ассистент. – Каталит ведь не может ржаветь.
– Не может… Здесь происходит что-то очень странное… – медленно проговорил осматривающий эльксарима медик, и вдруг скривился в ужасном подозрении. – Говоришь, болит при нажатии?!
– Да. Усиливается.
– А ты, случайно, металлический вкус во рту не чувствуешь?! Нет такого?!
– Есть, – отозвался эльксарим.
Услышав это, ассистент побледнел, схватившись за свою голову, и его даже бросило в пот.
– Чёрт! Отторжение?! Носилки сюда! На вертолёт его, СРОЧНО!
Передав пациента ответственным лицам, корабельный врач вспомнил про свой недоеденный завтрак и поднялся на палубу, жуя бутерброд. Двое матросов следили за вертолётом, оторвавшись от надраивания палубы.