Бацилла
Шрифт:
– Что случилось с Аполли-Новой? – спросил один из них у доктора.
– Непонятно…
– Но он ведь… поправится?..
– Я подумал, что это похоже на какую-то инфекцию, – лихорадочно тараторил ассистент, пока лазерника на носилках тащили по коридору от лифта. – Лихорадит его неслабо. Но у него, похоже, металлофаза завышена, и налёт этот странный на поверхности импланта… Я такого никогда раньше не видел! Что это за хренотень, профессор?! Этак мы можем его LASS-ку потерять?! Что происходит-то?!
– Не надо случайных догадок, юноша! Будьте оптимистичнее, – укорил его молодой коренастый профессор
Размашистым движением проведя картой доступа через детектор, он открыл дверь отсека операционных и пропустил носильщиков, но потом, забежав вперёд, бросился в палату реанимации. Когда лазерника переложили на кровать, он всё ещё дрожал от лихорадки, но измерив температуру его тела, ассистент с облегчением выдохнул.
– Тридцать восемь и пять, профессор Вергхем, – доложил он. – Температура снижается.
Громоздившаяся у стены машина с двумя мониторами ожила под рукой профессора, изнутри неё донеслось низкочастотное гудение. Сам профессор Вергхем в нетерпении уставился на экраны, схватившись рукой за компьютерную мышь. Один из ассистентов приподнял торс эльксарима и снова дал ему напиться воды. Наконец, мониторы засветились, и начали показывать картинку. Сфокусировав изображение с помощью мыши в интересующей области и масштабировав его для лучшего обзора, Вергхем поднёс руку к губам и сосредоточенно нахмурился. Один из ассистентов тем временем рассмотрел серебристую деталь на плече Аполло, и, показав пальцем на границе кожи, воскликнул:
– Смотрите, здесь тоже «ржавчина»!
– Хрена себе…
– Вы лучше сюда посмотрите, – подозвал коллег третий ассистент, взволнованно гипнотизируя монитор. – Что это за штуки, профессор?!
– Это… колония бактерий. Заражение, – категорично заключил Вергхем.
– Это же… внутренняя сторона его лазерной маски? Диффузный слой разъеден как будто, – переспросил ассистент, комментируя увиденное на экране. – Бактерии?! Они что… каталит, что ли, жрут?!
– Похоже, что так… – задумчиво протянул профессор. – Эти бациллы приспособились разрушать кластеры каталитового сплава. Они поглощают зачем-то узловые атомы металлов, уж не знаю, как именно, но вероятно, они используют их в своём метаболизме. И выделяют кислоту попутно. Прилегающие биогенные ткани отмирают… Должно быть, нашему Аполло очень больно. И если разрушение его каталитической системы продолжится, то мы в первую очередь потеряем лазерную систему наведения-сканирования…
– Чёрт! – ужаснулся молодой ассистент. – LASS ведь у нас одна! На весь спецкибернетический дивизион.
– На весь. Мир. На сегодняшний день Аполли-Нова – единственный обладатель подобного органа. Это новая черта в эволюции лазерного класса… – дополнил Вергхем всё так же задумчиво.
Весь персонал притих, каждый осознавал невосполнимую тяжесть подобной потери для армии.
– У нас ведь есть микробиолог, на базе? – задал Вергхем вопрос.
Ассистенты задумались.
– Да ведь этот, как его, он со мной в корпусе по соседству живёт, вроде как раз по микробиологии учился раньше, – припомнил, наконец, один из них. – О, точно! Терус Хондже!
Профессор нажал какую-то кнопку и, вытянув из недр приборов микрофон, произнёс в него:
– Говорит профессор Клод Вергхем! Ассистент Терус Хондже! Приказ немедленно явиться в первую реанимацию! Без промедления!
Он повторил вызов ещё дважды, после чего вновь заинтригованно уставился в экран мониторинга Шельера.
– Подобной бациллы не существовало раньше, – проговорил он. – Она явно зародилась на территории аномальной зоны, это элькса-изменённый мутант. Кластеры каталита разрушаются, выделяются силикаты и бораты, вероятно, эти соединения мы и видим как коричневый налёт на имплантах.
– Мы должны срочно начать лечение! – паниковал младший ассистент. – Его лазерная система будет потеряна!
– Не бойтесь, – профессор ободряюще похлопал его по плечу. – Бесспорно, если процесс пойдёт дальше, деталь отторгнется, но это займёт время. Бациллы поразили диффузный слой органа, лазерный центр пока не затронут. И внутренняя полость тоже, протечки нигде нет. Вы сами видите: свечение лазерного экрана ровное.
Тут в операционной появился приземистый молодой человечек в лабораторном халате со смуглой, загорелой кожей и курчавыми чёрными волосами. Весь взмыленный и запыхавшийся. Перепуганный взгляд его быстро отыскал профессора.
– Мистер Хондже? – спросил его тот.
– Да! Это я! – отрывисто выкрикнул юноша.
– Для вас есть работа, молодой человек. Сейчас я возьму биопсию… Тут у нас появилась бацилла, питающаяся каталитовым сплавом… Вот отсюда возьмём лучше, здесь тоже есть колония. Не будем трогать LASS… – вводя в курс дела подчинённого, он уже производил манипуляцию на плече эльксарима. – Потерпи немного, Нова, я быстро.
Киборг скривился от боли, загасив лазерный экран на несколько секунд. А Терус Хондже стоял рядом, выпучив глаза.
– Бацилла? Питается… каталитом? Мама мия… Зачем он ей? – растерянно пробормотал он.
– Доверяю вам прояснить этот вопрос, – отвечал Вергхем, протягивая ему чашку Петри с образцом. – Мониторинг Шельера показал, что каталитическая система этого эльксарима поражена колониями бактерий, разрушающих кластерную структуру каталита и ассимилирующих узловые атомы тяжёлых металлов. Эльксарим Аполли-Нова крайне важен для нас, и его уникальная в своём роде лазерная система наведения-сканирования уже поражена бациллами, так что перед нами сейчас стоит задача первостепенной важности: вылечить этого драгоценного эльксарима как можно скорее. С этой целью мы немедленно начнём терапию антибиотиками широкого спектра. Но вы всё равно проведите анализ чувствительности к антибиотикам, – он кивнул на чашку Петри. – Дайте этому микробу то, что ему нужно для жизнедеятельности. Возьмите хотя бы кусочек каталитового сплава из цеха. Плюс, ему наверняка нужна влажная среда… Думаю, вы разберётесь с этим лучше.
– А у меня нет доступа… – смущённо пролепетал Хондже.
– Ох, правда? Вы его получите, – к его изумлению, проговорил профессор. – Сейчас я предоставлю кусочек сплава, но для удобства вашего исследования вам следует повысить уровень специального доступа. Приходите для инструктажа сегодня днём, в три часа, ко входу в плавильный цех.
– Да. Да, конечно! Спасибо, профессор!
– Проведёте анализ чувствительности к антибиотикам… Исследуете метаболизм данного микроба, его требовательность к условиям среды и субстрату. Нам обязательно нужно чёткое преставление о путях заражения и передачи этой каталитической лихорадки, которую подцепил наш Аполло. Контагиозность бациллы. Я полагаю, что естественные люди не болеют, под угрозой только органокиборги. Следует ввести для них карантин.