Багатырь
Шрифт:
А ведь это мысль!!! Не пожар конечно устраивать, а напугать огнем злыдней. И я рассказал Митричу свой план. Вечером мы с ним начали таскать в дом солому и сено, складывать доски и обливать маслом стенки дома. При этом приговаривать, мол, сожжем дом, вместе с гостями непрошеными, а себе новый, краше этого купим.
— Давай Митрич, неси пламя, поджигать будем, — нарочито громко кричал я.
— Хозяин, неужто все жечь будем?
— Все Митрич, все.
— Давай хоть вещи теплые в сундук сложим.
— А если злыдни туда залезут?
— Не залезут, их много, а сундучок маленький, вот сам смотри какой, — и Митрич выставил на стол тот самый сундучок, что мы откопали. Он начал складывать в него какой-то хлам, приговаривая. — Это продадим, на деньги еще лучше дом купим и мебель в нее. Тут даже на два дома хватит, а злыдни пусть сгорят, только сундук и заберем с собой.
Оставив ларец открытым, Митрич удалился в сени, «забрать очень дорогую вещь». Оттуда он тащил дырявый мешок из старой ткани. А подойдя к шкатулке, заорал от счастья:
— Хозяин, получилось!!! — и резко захлопнул крышку сундука.
Злыдни, как мы и предполагали, из-за своей тупости и жадности, залезли именно туда, куда они «поместиться не могли», гореть им явно не хотелось. Наш план сработал. (А по другому и быть не могло. Не могла же дать система непроходимый квест с такой небольшой наградой). Злыдни, почуяв неладное, осознав, что их обвели вокруг пальца, начали выть, проситься наружу, обещать несбыточное, умолять и угрожать. Но мы оставались глухими.
— А может их Митрофану подбросить? Он сам, как злыдень. Хотя нельзя, хозяева его не виноваты, а они тоже пострадают, жалко людев-то, — рассуждал Митрич, выбирая между местью и трезвым взглядом на жизнь.
Решили злыдней закопать, прибить осиновым колом, а Митрофана проучить по-другому. Так мы и поступили. Оттащили мешок с сундуком в глубь Леса, выкопали глубокую яму, куда и бросили неприятный груз. Над захоронением на вбитый на три четверти осиновый кол повесили надпись: «Осторожно, ЗЛЫДНИ!».
— Это ты грамотно придумал, а я вот не додумался даже. Теперь никто копать не станет, прочитав такое. А Митрофаныча прощать нельзя. Одно дело шулерством промышлять в картах, а злыдней, самых злейших наших врагов подбрасывать, не по-домововскому это, не по правилам.
Но наказывать провинившегося злодея не пришлось. Его уже к нашему возвращению наказало «обчество». Все домовые единогласно осудили проступок Митрофана на общем собрании, вынесли ему порицание в виде контрибуции нам в размере 50 золотых и бойкотом сроком на три года. С ним нельзя было разговаривать, общаться, пить медовуху, давать в аренду инструменты и играть в карты. Для домового, как пояснил Митрич, это было серьезным наказанием, как колония строго режима для преступника. Да и с золотишком жадному Митрофану расставаться было тяжело, но супротив «обчеста» не попрешь.
«Вам удалось уничтожить злыдней. Дебаф снят. Вы ожете воспользоваться вашими деньгами. Опыт + 1000, увеличение ловкости +1».
Вот только и нам эти деньги, как выяснилось позже, обошлись проблемой. Со всеми бонусными, выигранными и вырученное за продажу хлама у меня скопилось 172 золотых, не считая серебра и меди. Солидные деньги для песочницы. Если честно, мне их и тратить было не на что. Оружие именное, а броньку покупать в яслях — не вариант. Она только до 10 уровня. Вот, если бы масштабируемое, но где такую броню взять?
Решил наведаться к Корчмарю. Оказывается, его звали Солтан. Он сам назвал имя, после поднятия репутации с ним. В его заведении можно узнать что-то новое (выведать про вдову), получить квест, просто попить эля, а он у него особый на травках, что приятно освежает и холодит горло. Но дойти до корчмы не удалось. Меня окружили игроки из патруля, местные парни в количестве пятерых человек. Возглавлял сию компанию Староста по имени Стоян. Это я тоже узнал, апнув репы.
— Погодь, Ивашка, — обратился Стоян ко мне. — Давно тебя не видели, но вот нехорошее о тебе люди говорят, что тать ты окаянный.
— Это кто же такое сказал? — удивился я.
— Жалобу на тебя подали уважаемые Сверчок и Кендач. Ограбил ты их. Или отрицать будешь? — с надеждой спросил староста.
— Не буду, брал с них вещи, Велесу все отдал.
— И деньги тоже?
— Нет, деньги себе оставил, — врать не видел смысла. — Но их я в бою взял. Они сами на меня напали.
— А вот они другое говорят. Что шли на охоту, травки собирали по заданию. А ты на них напал, чтобы ограбить и покалечил еще. Кому верить? Ты себя хорошо проявил, людей не обижал, помогал даже. Но, то в Селе. Долго тебя не было, мало ли что случилось? Может в тати подался… И посох вижу у тебя не простой. Где взял?
— А это уже не твое дело, Стоян. Говори, что хотел, да разойдемся.
— Не получится мирно разойтись, говорю же, жалоба на тебя — официальная, на бумаге с подписями. Тут решение принимать нужно, виновного искать обязательно.
— Так вот он виновный и есть, — вынырнул из-за корчмы Папаня. — Он и раньше моих приятелей не чествовал, грубил им, словами нехорошими называл. Ведь было же такое?
Собравшиеся зеваки, которые решили посмотреть, что происходит, ответили нескладным хором: «Ыыыылооо». После чего двое игроков даже головой кивнули. Видимо посчитали, что этот поступок им зачтется впредь бандой гопников.
— Вооот. Было. А сейчас уже и до грабежа с рукоприкладством дошло. А дальше чего ждать? Смертоубийства? — нагнетал обстановку Папаня.
— А чем докажешь, что грабил я их, а не защищался?
— Так это тебе, мил человек, доказать нужно, что не злодей ты. А есть у тебя доказательства? Или может, поручиться за тебя кто сможет? Ан, нету ни кого. Видишь?
— Так и у тебя одни слова без доказательств. Чем обвинение подкрепишь? Словами побитых шестерок? Так они не свидетели, клевета их слова и навет. Другие нужны.