Багровый берег
Шрифт:
— Я понятия не имею, о каком Клавдии и о какой его проклятой жене идет речь. Я снабжаю этой травой местного фармаколога — для настоек, отваров, порошков. Ее все еще используют при гастроэнтеральных расстройствах, если ты не знал. А в этих лесах ее полно.
— Так вы ботаник?
— Я парень, который пытается заработать себе на жизнь. Так можно мне теперь встать?
— Прошу. Примите мои извинения.
Мужчина встал, отряхивая с себя листья и ягоды. Он был, как минимум, шесть с половиной футов ростом, вытянутый, с острыми чертами лица, темно-коричневой кожей, клинообразным носом и небывалыми зелеными глазами. Судя по выправке, этот человек служил в армии и, возможно, даже участвовал в боевых действиях.
Мужчина протянул руку.
— Пол Сайлас.
Они пожали друг другу руки.
— Мне необходимо найти телефон, — сказал Пендергаст.
— У меня есть. Грузовик дальше по дороге, если ты не против прокатиться.
— Если вы позволите.
Пендергаст последовал за ним сквозь лес, пока они не вышли к узкой дороге, на обочине которой был припаркован грузовик. Пендергаст был разочарован тем, что ему отказали в возможности сесть в шикарную внутреннюю кабину с кожаной отделкой. Вместо этого Сайлас попросил его ехать в кузове, как собаку. Через несколько минут грузовик съехал на грунтовую одноколейку, и эта «дорога» привела их к небольшой одинокой бревенчатой хижине в лесу, недалеко от края болота, примерно в полумиле от Дилл-Тауна.
Мужчина шагнул внутрь первым и включил свет.
— Телефон там.
Пендергаст поднял трубку и набрал 911, кратко описал ситуацию диспетчеру и через минуту его связали с сержантом Гэвином. Он передал Гэвину всю необходимую информацию, затем повесил трубку и взглянул на часы: почти три часа ночи.
— Они ведь пока не смогут приступить к поискам на тех болотах, — сказал Сайлас. — На середине прилива потоки воды идут со скоростью десять-двенадцать узлов.
— Они начнут искать на моторных лодках.
— Имеет смысл. А ты, значит, собираешься присоединиться к поисковой группе?
— Собираюсь. И если вы позволите побеспокоить вас еще немного: мне необходимо добраться до Эксмута.
— Нет проблем. Но сначала, поскольку у нас есть еще немного времени, тебе стоит немного обсушиться, — Сайлас открыл дровяную печь и положил в нее два полена. Как только Пендергаст вознамерился присесть, Сайлас повернулся. — Хм, Может, не будешь занимать диван? Я его потом не просушу. Деревянное кресло-качалка тоже очень удобное.
Пендергаст сел в кресло-качалку.
— Не пойми неправильно, приятель, но ты выглядишь так, как будто тебе жизненно необходим стакан бурбона.
Последовало небольшое колебание.
— Какого именно, скажите на милость?
Сайлас рассмеялся.
— А мы ведь оба разборчивы, не так ли? «Паппи-Ван-Винкл» двадцатиоднолетний. Дурного не держим.
Пендергаст склонил голову.
— Такой подойдет.
Сайлас исчез на кухне и вернулся с бутылкой бурбона и двумя стаканами. Он поставил оба на журнальный столик, а затем наполнил сначала один, а затем другой.
— Я очень вам благодарен, мистер Сайлас, — сказал Пендергаст, поднимая стакан.
Сайлас сделал небольшой глоток.
— Так значит… ты расследуешь убийство того историка?
— Так и есть.
— Того крика было достаточно, чтобы сам дьявол рухнул от ужаса на колени с молитвенником в руках.
Пендергаст достал свою карту и развернул ее на столе.
— Пожалуйста, если можете, укажите на карте, где именно вы находились, когда услышали крик, и с какого направления, как полагаете, он доносился.
Сайлас подтянул карту к себе и склонился над ней, его лоб прорезали недовольные морщинки.
— Я был здесь, в этих лесах, а крик прозвучал с этого направления, — он провел пальцем по карте.
Пендергаст сделал несколько пометок. Палец Сайласа лежал на участке конуса, который он ранее начертил на своей карте.
— Спасибо. Это поможет в поисках тела, — он свернул карту. — До вас доходили слухи о том, что кто-то живет на болотах?
— Ничего определенного. Но если бы я пытался скрыться от правосудия, я отправился бы именно туда.
Пендергаст сделал глоток бурбона.
— Мистер Сайлас, вы сказали, что ваша семья жила здесь двести лет. Вы должны хорошо знать местную историю.
— Ну, я никогда не интересовался генеалогией и тому подобным. Хотя знаю, что раньше Дилл-Таун был так называемым негритянским районом на окраине города, по большей части его населяли семьи китобоев. Но там жили не только афроамериканцы. Там еще было много представителей крови южных морей — тайцев, полинезийцев, маори. Я сам почти наполовину маори. Маори были величайшими гарпунщиками, которые когда-либо жили на свете. Когда некоторые из морских капитанов брали в жены женщин с южных морей, поначалу они строили с ними семьи, а потом, ну ты знаешь, брали их на борт на время долгих странствий. Позже они высаживали их в Дилл-Тауне, прежде чем отправиться в Бостон к своим настоящим белым семьям. А когда возвращались в море, они просто забирали их обратно, — он покачал головой.
— Так, стало быть, вы — потомок первых жителей Дилл-Тауна?
— Конечно. Как я уже сказал, во мне столько же крови маори, сколько африканской. У моего прапрадеда были даже какие-то обалденные племенные татуировки, насколько мне рассказывала моя бабушка.
— Я так понимаю, большинство афроамериканцев покинули Дилл-Таун после того, как там линчевали чернокожего мужчину.
Сайлас покачал головой.
— Это была жуткая история. Ужасная. Разумеется, этот человек был невиновен. Но это не имело значения для группы линчевателей, которая пришла за ним. После этого народ Дилл-Тауна решил, что это не самое лучшее место, чтобы воспитать там своих детей. Благодаря китобойному делу у них было достаточно денег, чтобы уехать оттуда, и большинство из них именно так и сделали. Некоторые просто отправились в Нью-Бедфорд. Другие подались на чикагские скотобойни.
— Но ваша семья осталась.
— Так случилось, что мой дедушка потерял свою метательную руку во время несчастного случая на китобое, поэтому он начал другое дело — он занялся лечебными травами. В этой зоне полным-полно полезных трав, особенно семейства паслёновых. Их очень много растет там, где раньше находился Олдхэм. Дед не мог перенести свое новое дело в такой большой город, как Нью-Бедфорд, поэтому мы и остались. Мы просто выехали из самого Дилл-Тауна и съехали с дороги — и вот мы здесь, — он развел руками.