Багровый пик
Шрифт:
– Он никогда не сможет воспринять красный или зеленый цвет, – продолжал свои рассуждения Алан. – Он соглашается верить в их существование только потому, что большинство людей вокруг него это подтверждает.
А призраки – они существуют? Это что, изображения настоящих призраков?
А вот на этой картинке, да, да, именно на этой… неужели кто-то пошевелился?
– Эти… призраки, – Алан специально воспользовался тем же словом, которое Эдит использовала в своей книге, – могут быть везде
– А может быть, мы их замечаем, когда для этого наступает особое время? Когда им надо, чтобы мы их увидели, – предположила девушка. Потом она заметила, как пристально смотрит на нее Алан, покраснела и отвела глаза. Он ведь был ее доверенным лицом – именно ему она шепотом сообщила, что к ней приходил призрак мамы. Он был свидетелем того, как над ней издевалась Юнис, его сестра, когда узнала об этом. И он видел, как сэр Томас наслаждался каждым словом ее книги, как просил продолжения.
– Конан-Дойл использовал термин «оферта», – продолжил свой рассказ Алан, – подразумевая под этим какой-то жест, как приглашение к разговору. Постучи один раз, если «ДА», или Дотронься до руки, если ты здесь.
Эдит не могла понять, к чему он завел этот разговор. Ведь она никому ни слова не сказала о последнем… появлении, поэтому странно было, что Алан решил вернуться в прошлое, да еще такое болезненное. Правда, он видел, насколько ее история про призрака заинтересовала сэра Томаса. Это что, попытка отвлечь ее от англичанина и завоевать ее внимание? Или сейчас он понял, что в прошлом, будучи ее другом, не слишком поддерживал ее литературные начинания?
– Ты никогда не рассказывал мне об этом своем увлечении, Алан, – сказала Эдит и стала ждать его ответа. Его лицо смягчилось.
– Иногда мне кажется, Эдит, что ты можешь думать обо мне только как о друге детства, вместе с которым ты забиралась на фруктовые деревья.
Девушка задумалась над услышанным. А не было ли приглашение посетить его кабинет нечто большим, чем дружеским жестом?
– Эдит, я понимаю твое восхищение Шарпами, но… – Поколебавшись какое-то время, Алан наконец решился: – В твоих же собственных интересах я умоляю тебя: будь осторожна!
Я права, подумала девушка, слегка ошеломленная. Алан в меня влюблен.
– Я могу постоять сама за себя, Алан. Не бери на себя слишком много, – не звучит ли это как попытка защититься? – Тебя очень долго не было. – Она постаралась выбрать слова помягче. – Ведь как-то я жила до сих пор.
– Ты права, Эдит, прости, – по его лицу ничего нельзя было понять. – Больше всего на свете я всегда беспокоился о тебе. Если ты счастлива, то и я тоже.
И ты мой настоящий друг, подумала она, чувствуя благодарность за то, что он о ней беспокоится. Без сомнения, ей есть над чем поразмышлять. Она всегда считала, что эти… как там она их называла – посещения? ночные кошмары? – были результатом ее творческого воображения. Но что, если мама действительно приходила к ней?
Эдит похолодела.
Эти фотографии ничего не доказывают, подумала она, как ей показалось, с изрядной долей безнадежности. Самим процессом их создания, возможно, манипулировали. Кроме того, мне не понятно отношение Алана ко всему этому. Он специалист по глазам, по зрению и по исправлению нарушений, с этим связанных. Алан сказал, что Конан-Дойл в призраков верит, но ничего не сказал о себе самом. Для него это может быть просто интересной научной загадкой.
Она захотела выяснить все поточнее, но появился очередной пациент. Поэтому с некоторым разочарованием, а скорее с облегчением, она ушла.
#
Картер Кушинг собрал большую группу геологов в большом конференц-зале, чтобы они смогли ознакомиться с механизмом сэра Томаса. Его модель говорила сама за себя, поэтому в дополнение к ней он принес топографическую модель Аллердейл Холла со всеми холмами и долинами, украшенную точной копией его дома. Геологи сгорали от нетерпения.
– Новые месторождения находятся прямо под и вокруг самого дома, – рассказывал сэр Томас. – Вот в этих слоях. Глина красного цвета – высшего качества. Кроме того, в ней содержится достаточно руды, чтобы после обжига она становилась твердой, как сталь.
Кушинг наблюдал, как англичанин отвечает на вопросы и изо всех сил пытается продать слушателям свой план.
– Не знаю, как вы, но я впечатлен, – прошептал ему на ухо подошедший Билл Фергюсон.
– Я тоже впечатлен, – ответил Кушинг. Но не тем, чем ты. А совсем другим.
Сэр Томас улыбнулся ему, услышав их разговор. Кушинг решил, что наступило время для следующего хода.
– Джентльмены, предлагаю продолжить это обсуждение вечером, за обедом, – гостеприимно предложил он, отвечая на улыбку Шарпа. Хотя настроен он был совсем не гостеприимно, более того – он весь словно заледенел.
Члены собрания стали по двое, по трое покидать зал. Секретарша отвела Кушинга в сторону, и он увидел мистера Холли, в руках у которого был дополнительный документ, добытый по его просьбе. Он изучил бумагу. Все так. Все правда.
– Отличная работа, Томас, – похвалил Фергюсон Шарпа, выходя из помещения. – Молодцом.
Не надо торопиться, мрачно подумал Кушинг.
Глава седьмая
На закате
Гости наслаждались жизнью, а слуги суетились. Обед в поместье Кушингов задумывался как большое событие. Аромат мяса и вина щекотал ноздри Томаса, когда они с Люсиль входили в столовую. Атмосфера комнаты была полна того же ажиотажа, который сопровождал его сегодняшнюю презентацию, и он знал, что успех наконец пришел и к нему.
Очаровательный дом Эдит сильно отличался от их собственного. Свечи мерцали желтым светом, газовые лампы светили сквозь панели из цветного стекла. Это был дом принцессы из сказки, и Томас мог хорошо представить себе, как маленькая Эдит вместе с мамой читают книжки и изредка сдвигают светловолосые головы, чтобы рассмотреть картинку, раскрашенную всеми цветами радуги.