Бакалавр 1
Шрифт:
— Это что, новые русские деньги? — говорит с акцентом. Точно, забугорный товарищ.
— Деньги русские, но не новые, а старые. Тысяча девятьсот тридцать седьмого года. — снял червонец с таблички. Он у меня не намертво присобачен. Протягиваю парню с акцентом. Возьми, полюбуйся.
Тот червонец от меня принял. Бережно так. Внимательно осмотрел с той и другой стороны. На просвет на водяные знаки полюбопытствовал.
— Только это? — червонцем в воздухе повертел туда-сюда. Аккуратно, чтобы не попортить.
— Если надо, то
Тот что-то по-иностранному парню, что джинсами у нас на рынке торгует сказал. Наш ему ответил. Поговорили они меж собой недолго.
Похоже, по-польски общаются.
— Не допонял он тебя, Бакалавр. Антоний не всё по-нашему ещё понимает. Сказал я ему, что всё будет зависеть от цены. Ну, как ты говорил. Он спрашивает, ещё какие номиналы есть? Друг у него антиквариатом в Варшаве торгует, вот он и поинтересовался. — вполне компетентно торговец джинсами в роли переводчика выступил.
Так. Не до всех дошел мужик со своими червонцами. До палатки этого парня ещё не добрался. Ну, мне это на руку…
— Скажи ему, что есть у меня такие же купюры в три и пять червонцев. Сохранность примерно такая. — на бону в руках иностранного гражданина указал. Скорее всего поляка. Почему так подумал? Из-за друга его в Варшаве.
Наш не нашему перевёл. Да он и сам кое-что понял. Головой вон кивает.
Поговорили они меж собой опять немного.
— Значит так, Бакалавр, завтра мы к тебе подойдем. Как раз сегодня вечером он с другом говорить будет. Узнает про цену и сколько надо. Ну, если есть у его знакомого интерес. — сам на Антония показывает. Тот опять кивает.
— Без проблем. Вы завтра цену и нужное количество бумажек называете, а я если меня это устроит — ещё через день-два товар вам подгоню. Подходит так? — на этого самого Антония смотрю, для него информация.
Тот видно понял. В третий раз головой кивать начал. Но наш ему все мои слова опять перевел.
Поговорили мы так, головами в воздухе некоторые польские личности помахали и ушли они.
Я же остался, меня от работы на точке никто не освобождал. Ежели чего, телефон мужика с бонами у меня имеется. В любой момент звякну ему.
Когда записывал я с его слов телефон в записную книжку, вид у него уж больно гордый был. Вот мол мы какие. Даже телефон у нас имеется.
На следующее утро наш парень и Антоний ко мне и вправду подошли. Не специально, конечно, просто к палатке парня я на дороге стою. Поляк сказал, что на пробу возьмет он десять бумажек по червонцу и столько же по три и по пять. По доллару за бумажку. Парень, что джинсами торгует, меня заверил, что цена хорошая, тем более что за мелкий опт.
— Есть у тебя? — поляк спрашивает.
— Найдем. Подходите завтра так же. — вид у меня совершенно невозмутимый. Словно тут я червонцами каждый день торгую. Для двадцать первого года тридцать долларов — это не так
Позвонил мужику из автомата. Он дома как раз оказался, собирался на рынок идти. Велел ему принести мне заказанное. Уточнил ещё, что бумажки должны быть не мятые и не рваные. Пусть хорошие выберет. Может и продам. Не стал ему ничего про поляка говорить.
Мужик как на ковре-самолете прилетел. Видно не далеко живет. Даже не сильно и запыхался.
— На. — конвертик мне почтовый старый протягивает. Догадливый какой — в него он червонцы сложил.
Отошли в сторонку, боны я посмотрел. Все вроде хорошие.
— Завтра я сам тебе позвоню. Получится пристроить — денежку тебе отдам, не получится — верну твоё добро обратно.
— Лучше бы получилось. Совсем денег дома нет. — просительно так мужик на меня смотрит.
— Ничего гарантировать не могу, но попробую, — отвечаю, а сам конвертик его к себе в сумку прячу. В книжку, что у меня с собой. На досуге, пока клиентов нет, почитываю её для самообразования.
Поляк как было уговорено подошел. Боны у меня взял, тридцать баксов отсчитал. В сторонку, как с хозяином червонцев, мы отошли. Не надо парням видеть мои дела с Антонием.
Когда уже уходить он собрался, сказал, что если всё нормально будет в Варшаве, то ещё у меня купит. В конце августа он опять сюда с партией джинсов приедет.
Отказываться не стал — тут капнуло, здесь капнуло, вот и хлебушек у тебя уже с маслицем…
Глава 24
Глава 24 Аркаша
Пнул. Правой. Так на ходу получилось.
Куда? Понятно, в голень. Куда же ещё.
Хорошо так попал. Куда и метил. В косточку.
Нога то в берце. Поясняю — это моя, а не та, которой прилетело.
Понимаю, сильно больно теперь. Не мне, само-собой. Тому, кому от меня досталось. Но, что делать то было?
Петя, друг Десантника тоже правой, но уже рукой, в висок Аркаше добавил.
Опал тот, как озимые…
Утром Саша опять меня с точки снял. Пойдёшь, говорит с Петей. Один мужик ему денег должен и не отдает. Петр сам всё порешает, а ты потом ему нести поможешь. Ну, что с того мужика он возьмет.
Много, судя по всему, мужик тот задолжал. Или что-то габаритное у него забирать будем.
Отказать Саше нельзя. Ну, не будет сегодня заработка, да и ладно. Перетопчусь.
Пока ехали, Петр меня в курс дела ввел.
Есть такой палаточник на рынке — Аркаша. Взял под проценты деньги. За партию товара ему рассчитаться надо было. Не так сильно и много. Срок подошёл отдавать, а от него ни слуху, ни духу. Запировал. Но, это как говорится — его проблемы. Занял — отдай. Причем вовремя. Счётчик то включится, потом труднее рассчитаться будет. Долг растет, а Аркаша всё вино пьет. Вот и пришлось ему напомнить. Это для его же блага.