Бакалавр
Шрифт:
Лана пока помалкивала, отсеивая зёрна здравого смысла из общей какофонии. Предположения отличались такой пестротой и замысловатостью, что впору было только гадать — почему их авторы не учатся на одном с ней факультете. Размах крыльев, на которых летело воображение временных коллег, впечатлял. Иногда — неприятно. А еще висок жёг, не давая толком сосредоточиться, пристальный взгляд Солджера. И, учитывая услышанное от Моралеса, она, пожалуй, знала, о чём её спросят… ну да, наверное — прямо сейчас.
— Дитц, а Дитц… — начал русский, не успела она закончить мысль. — А ведь это ты нашла базу Легиона «Гарден-нижний», верно?
Кают-компания
— Кто кого нашёл, — начала она обстоятельно, — это вопрос спорный. Скажем так: мы нашли друг друга. Странное местечко. Но нас тогда спасло. К сожалению, не всех.
— А правда, что ты со сломанными рёбрами тащила напарника на себе девять миль в темноте? Да ладно, чего ты вскинулась. Можно подумать, русские не служат в Легионе… и не делятся информацией. Вас без присмотра только оставь! То планету себе заберёте и назовёте как попало… то базу непонятно чью отроете… то на Джокасте такое учините, что боги Вальхаллы нервно курят в уголке…
— Не припомню, чтобы ты был на Джокасте, — проскрежетала Лана. Конкретно по этому поводу она не понимала шуток. И, как следствие, не принимала их.
— Сам — не был, — спокойно ответил Солдатов. — Записи видел, да. Все мои видели. А ежели некоторые подзабыли, кто командовал силами Легиона в финальной стадии операции, — Солджер выразительно покосился на оторопевшего Озерова, до которого, кажется, начало доходить, — так я ему не доктор.
Лана уже успокаивалась. При упоминании Джокасты — не будь того кошмара, кто знает, переманил бы её Дедуля в разведку — ей и сейчас делалось не по себе. Даже пройденные в процессе обучения психотренинги не помогали. Хотя приказ… да, приказ она отдала бы снова. Без колебаний.
Мгновенно уловивший перемену её настроения Солджер одобрительно усмехнулся.
— Так что там с твоим путешествием по пещерам? Правда?
— Враньё! — беззаботно тряхнула головой Лана. — Ничего они, рёбра то есть, не были сломаны. Только треснули. И Тора я тащила не на себе, а на волокуше. Соорудила из чего пришлось. Ты его, может, помнишь… мы ведь в салуне всегда вместе дежурили… в нём за два метра, как бы я его на себе унесла? Не смешно.
— А темнота?
— Да темнота — ерунда, тоже ещё проблему выдумали. Хуже, что воды оставалось треть фляги. И вся она, понятное дело, была Тора, потому что он сильно простудился, горел — хоть прикуривай. Я, когда выбралась, лужу нашла… вот где счастье-то! Кому рассказать — не поймут. Даже если поверят.
По трансляции разнеслось:
— Приготовиться к посадке. Пассажирам занять свои места.
Да, прав был Шерман: суборбитальный прыжок — это быстро. Даже, пожалуй, быстрее, чем хотелось действительно не выспавшейся Лане. Она двинулась к выходу из кают-компании, но у самой двери была перехвачена непривычно серьёзным Озеровым. Щелчок каблуками, резкий кивок… в ответ она шутливо ткнула его локтем в бок и улыбнулась. Извинения были принесены и приняты.
Он устал. Устал почти смертельно.
Видит Бог, чего в данный момент Джедедия Хокинс хотел меньше всего, так это присутствия посторонних на объекте. Хлопот и без того было выше крыши. Поспать удавалось редко и мало, поесть и того реже. И меньше. Что для высокого, крепко сбитого спасателя было сущим наказанием.
Хокинс ещё в детстве усвоил, что чревоугодие суть один из семи смертных грехов, а значит — недопустимо. Но мужчина должен нормально питаться для того, чтобы быть в силах выполнить задачу, возложенную на него Всевышним. Кроме того, Джедедия знал за собой склонность, будучи голодным, впадать в грех гнева. А для не последнего человека в Спасательной службе это был не лучший вариант даже просто с профессиональной точки зрения.
Увы, похоже, сегодня Господь смотрел в другую сторону. Или просто не счел необходимым обращать внимание на страдания преданного своего слуги. Или решил послать ему дополнительное испытание такой несомненной добродетели, как терпение. И если бы Джедедия в принципе мог допустить мысль столь кощунственную, он, пожалуй, заподозрил бы Создателя всего сущего в садизме.
За спиной Хокинса гудела и грохотала техника, растаскивавшая завалы. Из-под них уже извлекли всех гостей «Приюта старого тролля» и значительную часть персонала. Увы, живыми удалось достать не всех. И блокнот, старомодный блокнот Джедедии Хокинса, пополнился более чем сотней имен тех, об упокоении кого предстояло молиться спасателю.
Сложенные из массивных каменных блоков стены гостевых домов по большей части устояли. Тот редкий случай, когда стремление создать соответствующий антураж пошло на пользу делу. А вот перекрытия… Странный, спросите любого сейсмолога — невозможный в этой местности — толчок как будто выкрутил коттеджи, как выкручивали в старину бельё после стирки. Перекрытия не выдержали, и внутрь покосившихся строений рухнули обломки балок вместе с толстой и тяжёлой глиняной черепицей.
Куда более лёгкие служебные строеньица попросту сложились как карточные домики, а некоторые провалились в невесть откуда взявшиеся пустоты. Часть служащих всё ещё искали, используя как навороченную современную технику, так и собак, сопровождающих людей с допотопных времен. Искали тела. Живых под развалинами не было.
И всё же, несмотря на кровь и смерть, разрушенные дома и изуродованные окрестности, за спиной Джедедии всё было сравнительно приемлемо. Потому что привычно. А вот перед ним…
Она стояла в пародии на стойку «вольно». Тем более злой, что стойка была вполне узнаваема: широко расставленные ноги в высоких ботинках, руки, сцепленные за спиной, взгляд, устремленный в пространство… поверх его головы! Эта девка посмела смотреть на него сверху вниз! Да полно, человек ли вообще она или порождение преисподней?
Но даже если человек… Джедедии было известно об эксперименте. Безбожном, поправшем замысел Господень эксперименте, произведённом столетия назад, итогом которого стало создание новой расы. Нет, умом он понимал, что на всё воля Творца, и раз эксперимент был осуществлен и результат его оказался здесь и сейчас, значит, так и было предопределено свыше.
Но при виде того, как под всё ещё яркими лучами предвечернего солнца сузились в щёлочки вертикальные зрачки разноцветных глаз, на закостеневшем от усилия сдержаться языке вертелось: «Ворожеи не оставляй в живых» [2] . И лишь колоссальный, наработанный годами самоконтроль не позволял словам вырваться наружу.
2
Исход, 22:18