Баксы на халяву
Шрифт:
– Поговорка такая есть, - начал Игорь, - что в жизни не делается, все к лучшему. Так?
– Так, - согласился старик.
– И в твоей жизни, стало быть, тоже все было к лучшему? - спросил Игорь.
– Наверное, - вздохнул старик.
– Значит, это и есть то самое Лучшее, к чему ты всю жизнь шел. Лучшее это то, что ты теперь на старости лет в помойке роешься? - спросил Игорь.
Старик ничего не ответил, глаза его дрогнули, и часто-часто заморгали, он отвернулся и пошел прочь.
– Погоди, - окликнул
Старик повернулся вполоборота и протянул за пакетом сухую морщинистую руку. Игорь отдал ему пакет и сунул в руку сто баксов. Старик не поверил своим глазам. Губы его задрожали в непонятной гримасе, из глаз потекли слезы.
– Бери-бери одежду, - сказал Игорь, - носи на здоровье. Деньги не пропивай, лучше еды купи.
Старик хотел что-то ему сказать, но только открывал рот, как рыба и плакал. Игорь повернулся и пошел прочь. Ему было радостно, весело и хорошо на душе оттого, что он сделал вот такое дело. Помог незнакомому человеку. Да, все это была правда, ведь было у этого старика в жизни всякое, а все вокруг говорили ему: "Все к лучшему". И где оно это лучшее? На дне помойки?
Интересно же будет смотреться этот старичок в супермодном костюме и пальто из бутика, в козырных шузах и вычурном галстуке, когда в очередной раз полезет в помойку. Ведь не спасут его сто баксов. И триста не спасут и тысяча. Пропьет их или потеряет. Ну, да ладно. Это уже и не его, Игоря, дело.
Он поймал такси на центральной площади имени Ленина с непременным памятником тому же Ленину и поехал обратно на вокзал. В это время на площади перед центральным универмагом появились два тех самых типа, которые хотели грабануть Игоря на вокзале.
– Как сквозь землю провалился, - сказал один другому, - а не кислый был "сундучок". Баксов на тонну точно бы приподнялись.
– Да, - согласился второй, - и шмотки у него не кислые. Я бы приоделся.
– Почему ты-то? - не согласился второй. - Мне самому его шузы понравились!
– У тебя размер не тот, - ответил первый, - ты в его шузы не влезешь. На ласты свои посмотри. А пальто треснет на тебе.
Второй тип и, правда, был толстоват и с большим размером ног. Но он не любил, когда ему об этом говорили.
– На себя посмотри, худой яйцеглист! - с вызовом сказал он своему напарнику.
Но тот уже не слушал его. Он напряженно вглядывался куда-то вдаль и вдруг произнес:
– Кажись у нас сегодня счастливый день, толстый! Вон он идет! Я это пальто из тысячи узнаю!
– Где? Где? - засуетился толстяк. - Ага! Вижу! Что делать будем?
– Ждать, - ответил первый, - и следить.
Они неторопливо двинулись за человеком в дорогом пальто, который шел теперь, почему-то прихрамывая и упираясь на палку.
– Чего это он захромал? - спросил толстый.
– Хрен
– О-о, гляди, - обрадовался толстый, - во двор заходит, в подворотню.
– Бегом, - приказал тот, которого толстый назвал "яйцеглист", прищучим "нового русского".
Звякнуло лезвие выкидного ножа и грабители ворвались в подворотню. Картина, представшая перед ними, шокировала бы даже врача-психиатра. "Новый русский" в дорогущем пальто самозабвенно копался палкой в помойке, одновременно жуя остатки чьего-то обеда. Толстого охватил рвотный рефлекс и он, согнувшись пополам, излил на землю зловонную массу.
– Тьфу! - сказал он. - А когда это я свеклу ел?
– Приятного аппетита, - сказал Яйцеглист бомжу.
– Спасибо, - ответил старик, думая о том, что сегодня ему попадаются исключительно милые люди.
– Где пальто это взял и ботинки? - спросил Яйцеглист.
– Добрый человек подарил, - ответил бомж, со смаком обгладывая выкинутую кем-то недоеденную куриную косточку.
– Прекрати жрать из помойки, гад! - заорал на него Толстый.
– Кушать хочу, - искренне признался бомж, но есть перестал.
– Значит, добрый человек подарил тебе все эти шмотки, которые стоят под тонну баксов? - спросил Яйцеглист. - А сам он как был одет после этого?
И тут старик понял, что эти двое совсем не милые люди, а обычные бандиты, которые охотятся за тем парнем, что дал ему сто баксов, которые он припрятал на "черный день" за батареей в подвале.
– Он был одет, - задумался старик, - во что же он был одет. В кожаную куртку и черные штаны, а на голове шапка. Меховая. Тоже черная.
Старик прекрасно помнил, как был одет Игорь, но предавать его подонкам не стал, потому что ему теперь было очень тепло, и комфортно в этой новой одежде, и он испытывал чувство благодарности. Яйцеглист повернулся к толстому и полушепотом сказал:
– Если этот парень кидается такими шмотками, то денег у него с собой достаточно, что бы мы с тобой могли год не работать. Где он сейчас?
– Я почем знаю, - пожал плечами старик, - отдал пакет и скрылся. Я за ним не следил. Уехал на автобусе, наверное.
– На вокзал он поехал, - заерзал на месте Яйцеглист и обратился к Толстому, - давай мухами на вокзал, может быть, отловим его еще.
– А одежда? - удивленно спросил Толстый.
– Ты че с бомжа ее собрался снимать? - с отвращением спросил Яйцеглист.
– А че? - переспросил Толстый. - Нормально...
– Какой же ты, бля, я не знаю, - с возмущением прошипел Яйцеглист, - ты ничтожный, кусок дерьма.
– Чего? - переспросил Толстый.
– Ты в старости будешь такой же, как он! - Яйцеглист ткнул пальцем в старика.