Баку + Симона = ..
Шрифт:
Гасанчик поклялся, что ноги его больше не будет в этом доме.
Потом вышел казус с одной девушкой Ирой, которая, оставшись у них ночевать, решила воспользоваться
феном Симоны и получила если не смертельный, то
поистине сокрушительный удар током. Унося ноги, она растирала
левое ухо. Иногда Баку тоже пользовался феном.
Баку после этого не прикасался к фену вообще.
Вскоре после этого пропал некий Иса Исахан. А вслед
за ним - доктор Устаев. В последний раз
субботам в гостях у Баку и Симоны.
– В прятки играете? - подтрунивали знакомые, дружески
похлопывая Баку по спине. - Признайтесь, что вы с ними
сделали? Отравили мухоморами? Пустили на удобрение?
– Скажете тоже! - сдавленно посмеивался Баку.
– Ха-ха,
при чем тут мухоморы! Один полез в холодильник за мороженым, не смог выбраться и за ночь сам превратился в эскимо. Только под утро отморозился, началось превращение в птицу, он стал синей птицей, улетел. Я кстати его видел утром, он сидел на ветке перед крыльцом, кричал и пел. Другой зацепился за иконостась и пробил головой стекло в оранжерее. Тут же он стал вороной, больше я его не видел.
– Превратился в эскимо! Пробил стекло! - подхватывали
гости.
– Ну, Баку, вы и шутник!
– Это чистая правда!
– настаивал Баку.
– Чего только люди не придумают!
– Нет, серьезно, куда запропастился доктор Устаев? А
этот прохиндей Иса?
– И в самом деле, куда подевались Иса и Устаев?
–
спросила Симона через пару дней.
– Надо подумать. Историю с мороженым подстроил я сам. А
вот иконостась?.. Не ты ли подбросил ее в самое неподходящее
место, чтобы я споткнулся и угодил головой в стекло?
Симона застыла. Он попал в точку.
– Так-так, - сказал Баку, - значит, настало время кое о
чем потолковать. Пирушкам надо положить конец. Еще одна жертва
– и сюда примчится полиция с сиренами.
– Верно, - согласилась Симона. - Наши маневры рикошетом
ударят по нам самим. Что же касается иконостаси... Перед сном ты
всегда прогуливаешься по оранжерее. Но за каким чертом туда
понесло Устаев - в два часа ночи? Поделом этому болвану.
Долго он будет лететь над полями.
– Силы небесные! Отныне никаких гостей.
– Будем коротать время наедине - ты да я, да еще... гм...
люстра.
– Не дождешься! Я так запрятала стремянку - вовек не
отыщешь.
– Вот лакудра!
– не сдержался Баку.
В тот вечер, сидя у камина, он наполнил несколько чашек зеленого чая. Стоило ему выйти
из комнаты, чтобы ответить на сотовый телефон, как она
бросила в свою собственную чашку щепоть белого порошка.
– Какая гадость, -
неприличия. Зато расспросов не будет.
С этими словами она - для верности - добавила еще
чуть-чуть смертоносного зелья. Тут вернулся Баку, опустился
в кресло и взял со стола чашку. Повертев ее перед глазами, он
с ухмылкой перевел взгляд на Симону:
– Шалишь!
– Ты о чем?
– с невинным видом спросила она.
В камине уютно потрескивай поленья. На полке тикали часы.
– Не возражаешь, дорогуша, если мы поменяемся чашками?
– Уж не думаешь ли ты, что я подсыпала тебе яду, пока
ты говорил по телефону?
– Слишком банально. Но не исключено.
– Ох уж, бдительность-подозрительность. Ну, будь
по-твоему. Меняемся.
На его лице отразилось удивление, однако чашки перешли из
рук в руки.
– Чтоб тебе пусто было, - буркнули они в один голос и
даже рассмеялись.
Каждый с загадочной улыбкой опорожнил свою чашку.
С видом беспредельного блаженства они поудобнее устроились
в креслах, обратив к огню призрачно-бледные лица, и
наслаждались ощущением тепла, которое разливалось по их тонким,
если не сказать, паучьим жилам. Баку распрямил ноги и
протянул пальцы к тлеющим углям.
– Ах, - выдохнул он. - Что может быть лучше доброго
зеленого чая!
Симона склонила красивую головку, пожевала ярко накрашенные
губы и начала клевать носом, то и дело исподволь поглядывая
на Баку.
– Жалко горничную, - вдруг прошептала она.
– Да уж, - так же тихо отозвался он.
– Горничную жалко.
Огонь разгорелся с новой силой, и Симона, помолчав,
добавила:
– Устаева тоже жалко.
– Нет слов. - Он подремал. - Да и Ису, между прочим,
тоже.
– И тебя, Баку, - после паузы медленно выговорила она,
хитро сощурившись.
– Как самочувствие?
– В сон клонит.
– Сильно?
– Угу. - Он остановил на ней взгляд совершенно ясных глаз.
– А ты, дорогуша, сама-то как?
– Спать хочется, - ответила она, смежив веки. Тут
оба встрепенулись.
– К чему эти расспросы?
– В самом деле, - насторожился он.
– К чему это?
– Видишь ли... - Она долго разглядывала стены дома - я полагаю, хотя до конца не уверена, что у тебя скоро откажут желудочно-кишечный тракт и центральная нервная система.
Он еще немного посидел с сонным видом, безмятежно
поглядывая на огонь в камине, прислушиваясь к тиканью часов.
– Отравила? - дремотно произнес он, и тут неведомая
сила подбросила его с кресла. - Что ты сказала?
– Упавшая на