Баллада о байкере

Силин Олег

Резко захотелось пива.

– А пацану-то что ответила?

– Что-что… Сказала – вообще белье не ношу. Предложила убедиться. А он испугался. Глупый…

Дэйзи явно поймала кураж и, похоже, выпила чуть больше, чем надо.

– Эй, а вот башка Ингвара торчит. Ингва-а-ар! – Девушка рванула к латышу сквозь толпу.

Ликующее море взорвалось аплодисментами. Вокалист раскланялся и убежал за сцену. Вместо него выбрался кряжистый мужик – президент местного байк-клуба и по совместительству директор фестиваля.

Он закричал в микрофон что-то неразборчивое, но его и не слишком слушали. В нужный момент покричали, и не больше.

Мне наконец удалось пробиться к Ингвару. Латышу хорошо – он ходит, как ледокол, с моими габаритами так не прорвешься.

Дэйзи опиралась на его плечи и вытягивала шею. Рядом стоял Юстиниан с блуждающей ухмылкой. На сцене награждали победителя пивного конкурса – рыжего мужика, больше смахивающего на гнома.

То ли звукач подстроился, то ли президент вспомнил, как держат микрофон, но дальнейшую речь удалось разобрать.

– А сейчас у нас будет конкурс красоты. «Мисс без купальника»!

Волна энтузиазма прокатилась по толпе. Море нахлынуло на ограждение – поближе к сцене, чтобы не пропустить горячее зрелище.

Лера скорчила убийственную рожицу. В изгибе бровей и губ читалось высокомерное презрение к любителям клубнички. Юс негромко сказал:

– Сейчас будут девчонок вызывать. Ты – вторая.

«Морская фигура на месте замри».

Дэйзи застыла. Очень медленно повернулась к Сашке и ухватила левой рукой его за куртку.

– Что? Ты – что – сейчас – сказал?

Под вопли толпы на сцене появилась смазливая шатенка. Пивной гном шлепнул ее по нижним девяноста, взял у президента бумажку и заорал:

– Дэйзи!

На море ходили водовороты. Уж кого, но беловолосую райду знали многие, и многие же мечтали увидеть ее без одежды. Хотя бы увидеть.

Юстиниан дернулся:

– Да я ради шутки тебя записал! Я не знал, что конкурс и правда будет… а!!!

Кулак в металлизированной перчатке влетел Сашке в скулу. Дэйзи вложилась в удар – тело Юса описало параболу и грохнулось оземь. По-моему, Саня отправился в глубокий нокаут.

Толпа бесновалась и требовала девчонку на сцену. Глаза Дэйзи потемнели, ноздри раздулись, а лицо приобрело оттенок камней Смотрицкого каньона. Быстрым шагом она двинулась к стоянке, держа левую руку на кобуре, а правой отмахиваясь от тянущихся к ней рук.

Я до сих пор не знаю, как обошлось без жертв. Видимо, ее решимость пройти сквозь толпу действовала на расстоянии, пьяные отлетали, а трезвые отшатывались, пропуская. Никогда раньше не видел, чтобы так ходили среди людей.

Вдвойне обидно, что Дэйзи так шла через своих.

Как я ни торопился, но нагнать ее удалось только у стоянки.

– Лера! Постой, Лера!

Она обернулась.

– Лер?

– Змей. Не надо. Сама справлюсь.

Она отвернулась и, застегивая на

ходу куртку, пошла к «Харлею». Надела шлем, села. Мотор завелся вмиг, как будто байк только и ожидал прикосновения ее руки. Мелкий гравий брызнул из-под колес, Дэйзи развернула мотоцикл и рванула к выезду. Я чертыхнулся и бросился к «Кавасаки». Шлем, перчатки, ноут возмущенно пищит – ему не дали прогнать стартовые тесты. Три пальца на клавиатуру: экстренный отбой. Мотоцикл рыкнул, дернулся, земля понеслась назад. За ограждением красный огонек «Харлея» устремился влево.

Я держал в поле зрения задний «стоп», не приближаясь к Дэйзи и выдерживая дистанцию около полукилометра. Она могла видеть огонь моей фары, но не обращала внимания. Хотя, быть может, девушка со злости смотрела только вперед и не глядела в зеркала заднего вида. Или сражалась с дорогой.

А сражаться было с чем. Грунтовка средней паршивости, скорость больше шестидесяти не разовьешь. Мысленно проклиная Юса, я сжимал челюсти до боли в зубах. В ночь вообще не стоит ездить, особенно по незнакомым трассам.

Тем временем мы добрались до перекрестка с Н-03 – и красный огонек сразу же умчался вперед. Я плюнул на молчание, активировал рацию и вызвал Дэйзи. Нет ответа.

Темные деревья вдоль трассы слились в одну полосу. Белые штрихи дорожной разметки пулями уходили под колеса байка. Оставалось молиться, что украинские рабочие успели подремонтировать дорогу после зимы. Я взглянул на спидометр и дал зарок больше так не делать – сто десять. Ночью.

Если на пути Дэйзи попадется яма – я же не соберу ее потом. Чертов Сашка!

Ветер ощутимо мешал движению. Дорога прямая, без резких поворотов, чем сейчас и пользуемся. Байк лишь чуть потряхивает. Хоть бы обошлось. Промчались через какую-то деревню – не до названия. Из-за заборов лаяли всполошенные собаки. Какой русский не любит быстрой езды? Я вам автограф оставлю, будете знать – какой.

Так летели минут пять-семь. Красный огонек взял правее, дома обступили трассу с обеих сторон. Кажется, удалось сократить дистанцию. За домиками показалась широкая река и мост. «Стоп» разгорелся ярче – «Харлей» тормозил. Возле въезда Дэйзи остановилась, сорвала шлем и побежала к реке. «Кавасаки» взвизгнул тормозами, я спрыгнул с байка и помчался за ней.

Выстрел.

Сердце ухнуло и остановилось. Самоубийственная езда… и… неужели?

– Дэйзи!!

Еще один выстрел.

Она стояла на пляже и палила в реку. Еще и еще раз. Пистолет дергался в руке, пули выбивали фонтанчики брызг. Лера расстреляла обойму, бросила пистолет на песок. Я подошел к ней. Она не среагировала.

Белое лицо, чуть шевелятся от ветра пепельно-серые волосы. На щеках мокрые дорожки. Дэйзи повернула голову.

– Все… повторяется… – Она всхлипнула, села на песок, спрятала лицо в руках.