Баллада о байкере
Шрифт:
Белое лицо Ингвара. Трясущиеся руки Дэйзи. Вопль Юстиниана.
Палец дрожал над кнопкой, курсор равнодушно моргал над иконкой «отправить». Набору пикселей все равно. Я мог медлить сколько угодно, но от судьбы не уйдешь.
Тихий щелчок. Письмо отправлено.
Ветер гонял обрывки бумаги и прочий мусор, озеро встречало свинцовыми бликами, хмурая черная трасса уводила на северо-запад. Из низко нависших туч готовился пролиться тяжелый холодный дождь. Ныло в боку, холод пробирался под куртку и кусал рану.
Я открывал конверт,
До Каргополя путь неблизок, уж никак не меньше, чем от Москвы до Вологды. Вряд ли Райцингер с Шоллем захотят остаться совсем без охраны на четыреста километров дороги. Пусть довольно пустынной и не слишком интересной, но тем не менее настоящей трассы. Тут за прошлый год было одиннадцать засад, и одна в этом году.
Интересно, на сколько у них хватит выдержки.
Возле деревушки Чистый Дор мне позвонили. Байкер № 1. Ганнибал Барка. Я быстро отключил связь с трэком и только после этого принял вызов.
– Змей, здравствуй. Не буду спрашивать, правда ли то, что ты написал. Так шутить никто не будет.
– Здравствуйте, Ганнибал. К сожалению, подстава существует.
– Печально. Змей, необходимо встретиться. Знаю, ты сейчас на пути в Архангельск.
– Да, это так.
– После загляни в Москву. И еще, – Барка помедлил, – тебе нужна помощь?
Очень хотелось сказать: «Нужна». Переложить хоть часть ответственности, решить проблему странного немецкого груза силами байкерского сообщества. Но как потом находить контракты, как смотреть в глаза товарищам? Нет, справимся сами. Хотя…
– Ганнибал, в Вологде остался Ингвар Лицитис. Пусть кто-либо из наших его навестит и присмотрит, пока мы в дороге.
– Договорились. Жду в Москве.
Стало быть, Аристархов лично взял на заметку происшествие с ложными байкерами. Любопытно, какое решение он примет и как изменится наша жизнь. Что изменится – в этом нет сомнений. Ганнибал Барка умеет заглянуть на несколько лет вперед. Возможно, он даже ждал появления таких мимикрантов и уже знает что делать. При этом он не любит действовать на опережение и наносить превентивные удары. Вступает в игру только тогда, когда событие произошло.
Философия райда. Человек на дороге прежде всего обычный человек, а не орк или преступник. Стрелять первым нельзя, только действовать в ответ на насилие.
Конечно, из-за такого подхода погибло немало хороших ребят. Но теперь у байкеров нет репутации безжалостных убийц, раскатывающих по дорогам. Хотя после войны именно такое поведение безбашенных отморозков формировало образ всадников на железных конях.
Аристархов и его товарищи в конце концов вбили философию ответного удара на уровень рефлексов. Хороший райд прежде всего не подставляется и быстро реагирует в случае опасности.
Колдобина выбила из головы мысли о вечном.
«Вряд ли они избавятся от нас на людной заправке», – думал я, наблюдая за манипуляциями Дитриха с моторочным краном.
«Вряд ли они сделают что-то в закусочной», – думал я, жуя бутерброд второй свежести, купленный в придорожной забегаловке.
Сыр отдавал плесенью, запах упорно навевал мысли о матери-сырой земле и уютном одноместном домике в ее покрове.
«Вот на этом поворотике было бы удобно…» – но «Фрайт» все так же трудолюбиво урчал за спиной, а ствол, торчащий из окна, по-прежнему смотрел в сторону опушки.
Быть может, Ингвар ошибся? Разговор ему пригрезился в бреду, подсознание выдало причину беспокойства, сознание додумало все остальное. Позвонить в Вологду, переспросить? Бессмысленно, Ингвар ничего нового не вспомнит. Просто будем ехать. Тем более дорога ухудшается с каждым километром. Тут не застрять бы.
…К вечеру, когда руки уже сводило от усталости, показался указатель «Каргополь». Вслед за официальным дорожным указателем появился еще один щит: «Вы въезжаете в Каргополь. Население 6311 человек». Метров через триста от него на обочине устроился здоровенный кентавр в мундире. Надо понимать – символ города или что-то подобное. В руках он держал очередной щит с надписью: «Каргополь – центр северной игрушки». Мэр города, видимо, проходил стажировку где-то в Американских Штатах, там подобные указатели в ходу. Сам не был, но заметка попадалась на глаза.
Информационные щиты встретились еще трижды, рассказывая о древних достопримечательностях, успехах здешней хоккейной команды юниоров – где же они тренируются? – и какой-то местной социальной программе. Все бы хорошо, только трасса Р1 постепенно превращалась в болото, и если «Ява» Юстиниана чувствовала себя вполне сносно, то мой японец и Леркин американец начинали захлебываться и недовольно рычать.
– Змей, прием.
– Слушаю, Оттмар.
– Тут есть терминал?
– Нет.
– В таком случае найдите дорогу на улицу Гордеева, дом одиннадцать. Там ожидают груз. Быть может, там и остановимся на ночь.
– Да, понял.
Поплутав по раздолбанным улочкам и слегка пугнув местных жителей, наш конвой затормозил около высокого, некогда зеленого забора, за которым виднелась крыша дома. На мгновение я ощутил дежавю: вот примерно так же покойный Казак грохотал кулаком по воротам в глуши Брянской области.
На той стороне железно зашуршало, калитка отворилась по всем канонам – потихоньку, из нее выглянул мужичок. Тоже архетипичный, сволочь: с сероватой щетиной на впалых щеках, настороженным взглядом и в шапке-ушанке.