Баллады о Боре-Робингуде
Шрифт:
– Корпорация не навязывает своих услуг – никому и никогда. Но еще не было случая, чтоб ее услуги остались не востребованы – когда Правительством, а когда и совсем наоборот.
– Наоборот? В каком смысле?
– Луис, мы никакое не «теневое правительство Америки» – это бред чокнутых конспирологов. Мы просто частная корпорация, которая решает проблемы, вставшие перед организацией, – любой организацией, в том числе – перед американским правительством. И мы – не благотворительная лавочка по раздаче бесплатных советов: решая чужие проблемы, мы зарабатываем свой хлеб. Плату за свою работу, как правило, берем не деньгами, а информацией – это нынче самая надежная форма хранения капитала, да
Скажу больше: Корпорация – это один из ключевых предохранителей в механизме нашей демократии, последний стоп-кран в системе «сдержек и противовесов»; так сказать, «последний довод демократии» – на манер тех монархических пушек. На тот экстренный случай, если Правительство очевидным образом рулит к пропасти, а законные способы отобрать руль у пьяного дурака исчерпаны. На моей памяти этот механизм привели в действие лишь однажды – ровно тридцать лет назад, в 1963-м…
– Вот как? Я с интересом выслушал бы вашу интерпретацию тех событий, генерал, – и Луис поудобнее устраивается в кресле, плеснув себе в стакан джина с тоником.
62
– Один из писателей той поры – Гор Видал, кажется, – начинает свой рассказ генерал Джи, задумчиво прихлебывая «Хайланд Парк», – писал, что в США не двухпартийная, а трехпартийная система: демократы, республиканцы и Кеннеди. Под словом «Кеннеди» он, понятно, подразумевал Президента – желая сделать очередной комплимент тогдашнему кумиру; но вот если бы он написал: «демократы, республиканцы и клан Кеннеди», то это был бы уже не комплимент, а чистая правда, – жутковатая правда.
К нынешнему времени картина той эпохи – а это действительно была хоть и краткая, но эпоха! – отстоялась в общественном сознании до абсолютной прозрачности. Молодой президент, независимый от сложившейся в верхах круговой поруки, пытался укрепить государственность, обуздав зарвавшиеся монополии, и повысить безопасность страны, сведя военные расходы до уровня разумной достаточности. Президенту противостояли: ястребы из Пентагона и оборонной промышленности во главе с военно-морским министром Кортом, никак не желавшие расстаться со сладким пирогом государственных военных заказов; нефтяные магнаты во главе с Гетти и Хантом, которых Президент обвинил в ежегодном укрывании от налогообложения как минимум одного миллиарда долларов и публично посулил, что те пойдут под суд за уклонение от налогов, вроде как некогда – Аль-Капоне; мафия – ну, тут ситуация совсем пикантная, поскольку именно мафия обеспечила на выборах 1960-го года победу Кеннеди в семи ключевых штатах, запугивая избирателей и наполняя урны фальшивыми бюллетенями, в обмен на серьезные экономические гарантии, – а тот, севши в президентское кресло, кинул братву внаглую.
В итоге эти могущественные силы составили заговор, ключевую роль в котором сыграли спецслужбы – ФБР под началом хитрого маразматика Гувера, искренне полагавшего Кеннеди «без пяти минут коммунистом», и ЦРУ, которое Президент в ярости сулил «разбить на тысячу осколков» за ту бездарную авантюру с интервенцией в заливе Кочинос. «Плохие парни» из ФБР и ЦРУ в момент покушения обеспечили прикрытие целой бригады снайперов из числа боевиков мафии и кубинских контрас; впоследствии они фабриковали и уничтожали улики, запугивали и убивали свидетелей и независимых расследователей (числом до полутора сотен); только благодаря этой их деятельности по сокрытию правды Комиссия Уоррена и смогла на голубом глазу выдать свое анекдотическое заключение: «Президент стал жертвой убийцы-одиночки, действовавшего по личным мотивам». Такая вот картина маслом, классицизм…
Реальная же экономическая подоплека тех событий хорошо известна, но упоминать о ней считается неприличным, вроде как о той веревке в доме повешенного – сиречь остающегося кумиром для большинства американцев Джона Кеннеди. Американская экономика в те годы стояла на трех китах: оборонка, банки и нефтедобыча. Оборонка и банки, связанные со старыми финансовыми династиями вроде Морганов, традиционно поддерживали республиканцев;
Кеннеди наехал на нефтедобывающую промышленность, подготовив законопроект о ликвидации так называемой «Скидки на истощение недр». Эта налоговая льгота была принята в 30-е годы для защиты внутреннего рынка от более дешевой импортной нефти; она позволяет выводить из налогооблагаемой базы почти 30 % прибыли – что только и делает рентабельной нефтедобычу в Техасе и Пенсильвании. Президент обвинил нефтяников в злостном уклонении от налогов, приводя ошеломляющие цифры недоимок – к полному восторгу обывателей, решительно не желавших понимать, чтоконечным получателем той льготы являются они сами, заправляющие свои машины дешевым техасским бензином. Нефтяные магнаты истошно вопили, что снятие льготы вмиг обанкротит всю отечественную нефтедобычу (это было правдой) и что президент-комми делает это по указке своих кремлевских кукловодов (это, понятно, было чушью). Просто обанкроченную нефтянку тут же скупил бы за бесценок клан Кеннеди – после чего льготу немедля вернули бы обратно «в целях обеспечения нефтяной независимости страны». Тем же примерно манером была бы скуплена и оборонка, временно лишившаяся заказов в результате запланированной Кеннеди «разрядки международной напряженности» – полного вывода войск из Индокитая и резкого сокращения американского военного присутствия в Европе.
Это еще, однако, были цветочки; ягодками стала бы подготовленная Кеннеди банковская реформа. Целью ее было лишить Федеральную резервную систему контроля денежной эмиссии, что неминуемо разорило бы ведущие частные банки страны. С 1913 года, когда Конгресс под давлением финансового пула Моргана и Варбурга учредил систему федеральных резервных банков, курс доллара и учетная ставка находятся под коллектив ным контролем банковского консорциума. Клан Кеннеди же возжелал управлять эмиссией единолично, передав ее в ведение государственного Казначейства. Это позволило бы клану снимать все сливки с валютного и финансового рынка, а за счет этих средств скупать нефтяные, промышленные и финансовые корпорации, обанкротившиеся в результате «реформ».
К весне 63-го года стало ясно: этот обаятельный демагог, «подаривший Америке космос», триумфально переизберется на второй срок, а к концу его правления под прямой и косвенный контроль клана Кеннеди перейдет почти треть всей американской экономики. А такая монополизация в экономике – это безвариантный путь к возникновению в стране авторитарного правления. Так что тем, кто озабочен был сохранить нашу демократию, действовать надлежало без промедления; вот тогда они и обратились за помощью к Корпорации…
Кстати: в аккурат за сто лет до Кеннеди другой чрезвычайно популярный президент-демократ, Эйб Линкольн, тоже вознамерился было отнять у частных банков право контроля над эмиссией и замкнуть денежный оборот на государственное Казначейство. И – вот ведь удивительное совпадение! – его тоже застрелил террорист-одиночка… Такая вот история. Плесни-ка мне, Луис, еще на пару пальцев – хорош твой скотч, ничего не скажешь.
63
– Да, раз уж зашла речь о той давней истории… – задумчиво произносит фэбээровец, изучая на свет содержимое своего стакана. – Мне по долгу службы случилось изучать те документы – и отчет Комиссии Уоррена, и материалы процесса, что прокурор Гаррисон возбудил против Клея Шоу. Меня-то самого это интересовало в плане связей кое-каких южных преступных группировок, но фактологию Далласского покушения я – воленс-ноленс – тоже проштудировал… Так вот, я обратил внимание на ряд несообразностей, не ложащихся в привычную по нынешним временам картину.