Баллады о Боре-Робингуде

Еськов Кирилл Юрьевич

– Что с вами, Таня? – участливо подается навстречу каталке старший. – На вас лица нет!

…Старший умер мгновенно, не успев даже сообразить, что происходит; младший же – не будучи, понятно, ни Кевином Костнером, ни Тосиро Мифунэ – некоторые зачатки профессионализма все же продемонстрировал, а именно: успел схватиться за оружие, и тем самым вынудил цинковомордого потратить две пули. Спрыгнувшая с каталки мумия оборачивается, наводя бесшумный пистолет на вжавшуюся в стену («Не-е-ет!!! Не надо!!») женщину, когда дверь палаты за спиною киллера распахивается, и на арене появляется давешний ниндзя, весь в белом… ну в смысле – в черном: «Стоять!!! Бросай оружие!»

Ни стоять, ни бросать оружие цинковомордый, разумеется, и не думает: он немыслимо быстрым вольтом

уходит с линии прицеливания, так что будь человек в дверях палаты профессионалом тех же достоинств, что внешние охранники – не миновать бы ему тем же манером явить свету люминисцентных больничных ламп рисунок на своих подошвах. Однако ниндзя в шапочке-маске – соперник равного класса с киллером-мумией, и при этом имеет крупную фору в виде позиционного преимущества. Фора, заметим, хоть и крупная – но все же, увы, не настолько, чтобы брать цинковомордого живым…

– …Он тебя заставил?.. – мгновенно оценивает обстановку ниндзя, кивая на мумию, только что откомандированную им в распоряжение Анубиса.

Женщина пару раз быстро кивает; или это у нее трясется голова?

– Девочка моя… Пришли в дом… Сказали – убьют… Сделайте что-нибудь!.. Пожалуйста!..

– Спокойно, гражданка! – извлекает рацию ниндзя. – Все будет путем!

– Вы из милиции?

– Из спецназа… Алло, Робин? Ямабуси на связи. Докладываю: имел место скоротечный огневой контакт. Оба охранника погибли, нападавший убит, охраняемая персона жива и невредима… никак нет, взять живым не представилось возможным. У нас проблема: они забрались в дом к дежурной медсестре и взяли в заложники ее ребенка. Адрес? Алло, подруга! Адрес какой?

– Мой?

– Ну не мой же!

37

По ночной Москве на предельной скорости несется джип-широкий. Внутри – четверо бойцов с неразличимыми во мраке лицами, в бронежилетах и с кевларовыми шлемами на коленях; пятый – Робингуд с мобильником:

– …Хуже, Александр Арвидович. Прикиньте сами: как заложница девочка им уже ни к чему. Они безвариантно ее убьют… а может, и уже убили. В любом случае, счет пошел на минуты, а мы поспеем раньше вас, да и сработаем чище… вспомни фотки. …Да я не разрешения твоего спрашиваю, а просто ставлю тебя в известность! Между прочим, охранники в больнице – на твоей совести: не упрись ты рогом – я поставил бы там нормальную охрану, и все были бы живы. …А людей по тому адресу пошли, эт' ты правильно… Когда они доберутся (если у них, конечно, бензин по дороге не кончится), наша работа уже закончится – что так, что эдак; вот тогда и твоим орлам дело найдется – пускай протоколы составят по всей форме, дело нужное… Конец связи.

Джип-широкий меж тем, сбросив скорость, углубился в лабиринт хрущевских пятиэтажек на западной окраине Новых Черемушек, что примыкает к Воронцовскому парку. Роскошная иномарка смотрится в этом Гарлеме столь же ирреально, как самолетик Матиаса Руста посередь Красной площади; однако когда перед нужным им подъездом обнаруживается не менее шикарный и столь же инородный вольвешник, никаких сомнений не остается: верной дорогой идете, товарищи! Только шагу прибавьте.

…Двери в хрущевках известно какие, так что робингудов боец просто вышибает ее ударом сапога, и группа захвата молниеносно рассыпается по квартире. В комнате они застают сцену, до тошноты знакомую всем нам по фильмам: отморозок в коже, приставивший пистолет к виску ребенка: «Всем стоять! Стволы на пол! Стреляю на раз!» По голливудскому канону тут непременно следует побросать оружие, потом начать хитрый торг, усыпляя внимание оного отморозка, предоставить ему возможность свободного выхода в обмен на… – однако у нас тут не Голливуд и не Страстьбург, и Робингуд – в прошлом, как известно, «лучший стрелок спецназа» – решает проблему в присущем ему стиле.

– …Отличный выстрел, Робин! Старый конь борозды не попортит!

– Чего отличного-то? – недовольно кривится атаман: он, похоже, всерьез раздосадован. – Вон, все обои мозгами забрызгало!.. Ванюша, – окликает он товарища, вынужденного временно перевоплотиться в незабвенный памятник Воину-освободителю из Трептов-парка, – отстегни-ка для хозяйки пару-тройку франклинов на ремонт: мы ведь насвинячили…

38

Лемберт – в разгромленном предбаннике реанимации; трупы, правда, уже прибрали, но кровь еще не затерли. На одном из стекол налеплен знакомый стикер с белой пятерней; как ни странно, но именно он и служит предметом телефонного разговора опера со своим начальством:

– …Никак нет, товарищ генерал-майор. Никакими данными об организации «Белая рука» мы не располагаем… Да, ФСБ запросили еще днем… Ну, официального ответа пока нету, неофициально же они подняли нас на смех… как и следовало ожидать. …Никак нет, товарищ генерал. Позвольте напомнить: я расследую не деятельность мифической «Белой руки», а убийство сотрудников милиции при исполнении служебных обязанностей… и убийства эти отчетливо связаны с транспортировкой наркотиков через Тюркестанское посольство… Ну, об этом пускай болит голова у пресс-секретарей посольства и Комитета: улики такие, что деваться некуда… А что до «Белой руки», то мы лично, товарищ генерал, от их действий – незаконных, кто ж спорит! – не имели пока ничего плохого, кроме хорошего: если б не эти ребята, и свидетель, и заложница были бы мертвы – это с гарантией… а на 4-м километре, как вам известно, типа как ничего и не было: на машину никто не нападал, диппочту не похищал – это официальное заявление посольства… В конце концов, это просто не наша с вами епархия: есть ФСБ, оно и занимается незаконными вооруженными формированиями – ну и флаг им в руки! Вот так… Честь имею, товарищ генерал!

Опер поворачивается было к своим людям, шарящим по помещению в поисках гильз и отпечатков, когда его окликают от больничного телефона, что на столике дежурного по отделению:

– Товарищ майор! Вас!..

Лемберт берет трубку, и на лице его отражается богатая гамма чувств, среди которых можно обнаружить даже следы признательности; прикрыв за собою стеклянную дверцу, он берет быка за рога:

– Линия чиста? Ну, Боря, и заварил ты кашу – даже по моему вкусу горячевата… Отморозок из Черемушек – это садовник Тюркестанского посольства… во-во: у них там, в Казачьем, не то что сада – клумбы и той нету, зато садовников шесть штук… Киллер из больницы – еще того краше: капитан из группы «Альфа», две «Красных Звезды», послужной список немногим короче твоего… Но по всему выходит, что парень работал от себя, а не от Конторы.

…Ну, с «Альфой» такое уже случалось – баловались ребята заказами со стороны … раз даже в газеты попало – еле потушили. Ну а чего ты хочешь: кушать всем охота, а овес нынче дорог… чего умеют – тем и подрабатывают. Знаешь, когда директора ФАПСИ – это человек, у которого в кармане все тайны правительственной связи! – берут за жопу на франко-швейцарской границе при нелегальном провозе чемодана наличных долларов… а потом он, проведя двое суток в интимном общении с чинами тамошней контрразведки, любезно замявшими дело о контрабанде, возвращается в Москву… и не попадает тут ни под трибунал, ни под колеса грузовика, а продолжает спокойно сидеть в своем сверхсекретном кресле… Я не знаю, чего на этом месте должны думать рядовые оперативники, кто реально башкой рискует!.. В общем ты на этом фоне куда как не худший вариант: «благородный разбойник» – и точка, что на витрине, то и в магазине. Тьфу, чегой-то меня в лирику потянуло…

…Да, экспресс-анализ сделали, прямо в здешней наркологии; все так и есть, на подошвах – героин. …А вот с этим хуже: ствол не тот, что был на 4-м километре. …Ну, баллистическую экспертизу еще не делали, но там были гильзы – значит, пистолет, а тут – револьвер, полицейский Смит-Вессон калибра 38… Знаю, что плохо…

39

Тот же джип-широкий с робингудовой группой захвата, неторопливо двигающийся по Профсоюзной в сторону центра; атаман напряжен и мрачен: