Балом правит любовь
Шрифт:
— Тетя Изабел, как поживает Чосер? — поинтересовалась Диана. — Он здесь или вы оставили его в деревне?
— О, разумеется, он здесь и поживает неплохо, хотя бедное создание неохотно покидает свое место, — ответила миссис Митчелл. — Его старые кости, как и мои, ноют в холода. Но полагаю, он будет рад видеть тебя, и, кажется, уже слышу, как он скребется в дверь. Лежать, Чосер! — строго приказала миссис Митчелл, когда огромная собака ринулась в распахнутую дверь. — Неужто ты так дурно воспитан? Ступай на свое место
Получивший выговор пес глухо заворчал, однако решил повиноваться.
— Вот и славно. А теперь, — обратилась к племянницам миссис Митчелл, — дайте-ка я посмотрю на вас как следует. До чего ж элегантными молодыми леди вы стали.
Фиби сделала большие глаза.
— Это я стала элегантной леди, тетя Изабел, а Диана уже была ею.
— Да, Фиби, была. А ты, право, подросла и похорошела, — сказала миссис Митчелл, притворяя дверь в уютную, хотя, быть может, излишне заставленную мебелью, комнату. — Давай поглядим, чему ты научилась. Потрудись-ка пройтись туда и обратно по комнате, душа моя.
Фиби исполнила просьбу, заслужив одобрительный кивок тети.
— Замечательно. По-моему, время в Академии миссис Харрисон-Уайт для тебя прошло не зря. Тебе нравилось там?
— Наверное, да, хотя я рада, что с учебой покончено, — ответила Фиби и со всего маху, совершенно неподобающим леди образом, плюхнулась в глубокое розовое кресло. — Многие учительницы были чересчур суровы, а распорядок дня — излишне строг.
— Конечно, ангел мой, такова школа по своей сути. Вопрос в том, научилась ли ты чему-нибудь, ведь именно затем тебя туда отправляли.
— Mais, oui. Fait-il toujours aussi froid? — спросила девушка с безупречным французским произношением. — То есть: «Погода всегда стоит такая холодная?» Я также знакома с учениями греческих философов и могу точно указать местоположение Константинополя, мыса Доброй Надежды, а также многих других не менее экзотических и интересных мест.
— Боже мой! — Миссис Митчелл казалась слегка шокированной. — Да ты превратилась в синий чулок!
— О нет, тетя, только не это! — со смехом запротестовала Фиби. — Ведь ко всему прочему я научилась писать красками и составлять букеты, вести хозяйство и поддерживать светские беседы с красивыми молодыми джентльменами, один из которых, будем надеяться, изъявит желание жениться на мне.
— Отрадно слышать, что ты не намерена просиживать жизнь над книгами, — сказала миссис Митчелл, весело переглядываясь с Дианой. — Первый светский сезон — всегда захватывающий опыт, и ты должна получить от него максимум удовольствия: когда выйдешь замуж, тебе будет не до развлечений, ибо у тебя появятся самые разнообразные обязательства, пренебречь которыми невозможно.
— Они мне будут только в радость, когда у меня будет муж, а я этого хочу больше всего на свете!
Уютно устроившись в кресле у камина, Диана улыбнулась. Она с удивлением вспомнила, что их с Фиби разделяет всего несколько лет, а между тем казалось, будто разница эта куда больше. Диана тоже однажды приехала в Лондон с надеждой встретить мужчину своей мечты, с верой в уготованное ей сказочное будущее. Но жизнь распорядилась иначе. Диана вернулась в деревню всего через несколько месяцев после того, как ее покинула, а ее мечты были разбиты вдребезги.
Диана подняла голову, почувствовав на себе пристальный взгляд тети.
— Фиби, почему бы тебе не отправиться к себе? — спокойно, как ни в чем не бывало, спросила миссис Митчелл. — Я отделала твою комнату заново.
Фиби просияла.
— В самом деле?
— Конечно. Ты теперь молодая женщина, и отношение к тебе должно быть подобающим. Грим-шоу проводит тебя наверх, — сказала миссис Митчелл, когда в дверях появилась экономка.
— Спасибо, тетя Изабел, — воскликнула Фиби, поднимаясь с кресла и порывисто обнимая тетку. — Ох, какое же счастье снова оказаться в Лондоне! Я знаю, мы прекрасно проведем время, хотя Диана и отказывалась ехать!
Фиби повернулась и вышла из комнаты вслед за экономкой. Миссис Митчелл проводила ее взглядом и, прислушиваясь к отдававшемуся эхом щебету поднимавшейся по лестнице девушки, покачала головой.
— О господи, я уже позабыла, что значит молодость. Могу поклясться, что у этого ребенка энергии хватит на двоих.
— Верно подмечено, тетя Изабел, — сухо подтвердила Диана. — После нескольких месяцев, проведенных с ней бок о бок, я чувствую себя пожилой, степенной дамой.
Взгляд Изабел Митчелл смягчился, когда она посмотрела на любимую племянницу.
— В тебе нет ни капли степенности, Диана. А двадцать один год еще не старость. Однако тебе не хватает жизнерадостности. Может быть, здесь нам удастся вернуть блеск твоим глазам.
— Лишь время, проведенное подле вас, способно на это, — проговорила Диана, с улыбкой окидывая взглядом комнату. — Кажется, я была здесь так давно.
— Когда ты молода, четыре года — срок немалый, — согласилась тетушка. — А в мои годы это лишь миг. Что ж, Чосер, можешь подойти поприветствовать Диану. Но только учтиво, имей в виду.
Пес, который с той самой минуты, как ему приказали оставаться на своем месте, все время жалобно скулил, теперь поднялся и неспешно направился к Диане. Прыгать на нее он остерегся. Вместо этого положил свою огромную голову Диане на колено и с обожанием уставился на девушку влажными карими глазищами.
— Вы все балуете его без меры? — спросила она, запуская пальцы в жесткую собачью шерсть.
— Конечно. — Миссис Митчелл потянулась к чайнику. — На закате дней мы все заслуживаем того, чтобы нас немножко побаловали. Чаю?