Балтийская трагедия: Агония
Шрифт:
Заградитель «Азимут» водоизмещением в 459 тонн был построен в 1906 году и в качестве минного транспорта вошёл в состав плавсредств Кронштадтской крепости. В те годы он так и назывался — «Заградитель».
Пробыв в этом статусе всю мировую войну, «Заградитель» после революции то включался в состав Морских сил Балтийского Моря, то снова передавался Кронштадтской крепости, пока в августе 1925 года не был сдан в порт на так называемое «долговременное хранение», то есть законсервирован. В феврале 1927 года судно расконсервировали, переклассифицировали в ГИСУ (гидрографическое судно) и поставили на капитальный ремонт, переименовав по этому случаю в «Азимут». В январе 1935 года «Азимут» был включен в состав КБФ и служил в качестве гидрографа, пока 22 августа 1938
С началом войны «Азимут» ставил сети в Лужской губе, а 10 августа был откомандирован в Таллинн, приступив к постановке противолодочных сетей, прикрывающих подходы к Таллиннскому рейду с северо-востока: от острова Кери до линии минных заграждений. 14 августа «Азимут» закончил свою работу, выставив в общей сложности 3 мили противолодочных сетей.
Сейчас, когда встал вопрос об оставлении Таллинна, неожиданно стало понятным, что трудоемкую работу по постановке таких капитальных сетевых заграждений сделали фактически для немцев, которых эти сети на долгие годы защитят от прорыва на Таллиннский рейд советских подводных лодок. «Азимут» получил приказ снять сети и уже приступил к его выполнению, как налетевший шторм сделал эту работу невозможной. «Азимут» отстаивался в Минной гавани, ожидая улучшения погоды, хотя все уже понимали, что времени для снятия или хотя бы затопления сетевых заграждений длиной в три мили уже нет. Тем более, что капитан 2-го ранга Цобель уже получил приказ следовать в Кронштадт в составе 2-го конвоя.
С началом войны Цобель взял себя в руки. Возможно, этому способствовала та трагическая обстановка, которая сложилась на Балтике с момента начала военных действий, а, возможно, и понимание простого факта: за что раньше могли достаточно мягко пожурить, за то сейчас могли запросто расстрелять.
03:15
Командир катера МО-142 лейтенант Обухов, ёжась под моросящим дождем, стоял на крошечном мостике своего корабля, ожидая приказа начать постановку мин внутри таллиннских гаваней и на рейде.
По приказу командира дивизиона капитана 3-го ранга Капралова катера МО перешли из Минной гавани в бухту Копли, где командиры катеров получили последние инструкции перед походом.
В бухте собрались почти все катера дивизиона. Рядом с катером Обухова стоял МО-210 лейтенанта Панцырного, МО-112 лейтенанта Гимпельсона, МО-207 старшего лейтенанта Воробьёва с заплатой на борту, МО-211 старшего лейтенанта Козихина, МО-212 лейтенанта Яковлева, МО-202 старшего лейтенанта Козлова. Далее в темноте чернели катера 2-го дивизиона — всего 22 единицы.
Катер лейтенанта Обухова, как и все катера дивизиона, находились в боях с первых же дней войны, изнашивая механизмы в круглосуточной конвойной и дозорной службе.
Лейтенант Обухов вспоминал наиболее яркие эпизоды из боевой деятельности своего МО-142.
5 августа он вместе с катером МО-212 лейтенанта Яковлева конвоировали транспорт «Хильда» на переходе из Таллинна на Ханко. Катер МО-212 слева за кормой на расстоянии 4 кабельтовых обнаружил перископ подводной лодки. Затем показалась её рубка, и сигнальщики заметили след торпед, выпущенных по транспорту. Катер тут же ринулся на лодку и сбросил серию глубинных бомб. Взрыв третьей по счету глубинной бомбы по звуку был не похож на предшествующие, необычным был и всплеск от неё. Поверхность моря всколыхнул большой воздушный пузырь. Катер произвел повторное бомбометание. Гидроакустической аппаратуры на нем не было и приходилось
15
В результате атаки была повреждена финская подводная лодка «Весихииси».
8 августа катер лейтенанта Обухова вместе с МО-201 старшего лейтенанта Басова вышел в обратный путь, сопровождая конвой с Ханко в Таллинн. В 13:40 прямо по курсу были обнаружены четыре торпедных катера, сближавшихся с конвоем. Охотники устремились навстречу им и открыли огонь из орудий. После первых залпов торпедные катера разделились на две группы. Одна из них пыталась снова выйти в атаку, но снаряды с МО-142 накрыли головной катер. Вся группа отвернула от конвоя и скрылась в направлении шхер.
Многое можно было вспомнить ещё из боевой деятельности его катера, но главное, как хорошо понимал лейтенант Обухов, было ещё впереди. Хотя никто из них ещё не представлял, что впереди ещё так много войны.
03:30
В одной из бухточек северо-восточной части острова Найссаар готовились к предстоящему походу 10 базовых тральщиков: «Фугас», «Гафель», «Верп», «Шпиль», «Патрон », «Гак», «Рым», Т-215, Т-217 и Т-218.
Многое, если не всё, зависело от этих кораблей, организационно сведенных в два дивизиона по пять единиц. Только они могли обеспечить более-менее надёжное траление и проводку за тралами крупных боевых кораблей, пытающихся вырваться из Таллиннской мышеловки.
Все это были фактически однотипные корабли, построенные в период между 1937 и 1940 годами. При водоизмещении 476 тонн, длине 62 метра, ширине 7 метров и осадке 2,4 метра, тральщики имели машинную установку в 2800 л.с. и могли развивать скорость до 18 узлов. Каждый из них нес одно 100-мм орудие, и одно 45-мм орудие, два пулемёта, мог принимать на борт до 30 мин. Кроме того, тральщики были вооружены тралами Шульца, а также щитовыми и змейковыми тралами, представляя собой наиболее современные корабли этого класса в советском флоте.
Старший лейтенант Ефимов — командир «Патрона» — вместе с командирами других базовых тральщиков собрались в тесной кают-компании тральщика «Шпиль», где командир бригады траления капитан 2-го ранга Мамонтов, его начальник штаба капитан 3-го ранга Лихолетов, а также командиры дивизионов капитан 3-го ранга Резванцев и капитан-лейтенант Гадяцкий должны были дать им последние инструкции.
Старший лейтенант Ефимов ещё не совсем пришел в себя после доставки тонных бомб на Эзель. Он похоронил убитых, сдал на госпитальные суда тяжелораненых (легкораненые остались на корабле), кое-как подлатал «Патрон», иссеченный осколками авиабомб и, несмотря на смертельную усталость, был готов к завтрашнему походу. Поход с бомбами на Эзель, как и предстоящий переход в Кронштадт, были для Ефимова, в сущности, обычными боевыми эпизодами в бесконечной череде подобных, в которых тральщики принимали участие постоянно с первых же дней войны. Были ситуации и похуже.
Война застала тральщик «Патрон» в Кронштадте, и уже 23 июня Ефимов вместе со старшим лейтенантом Шкребтиенко — командиром тральщика «Гафель» повел из Кронштадта в Таллинн транспорт «Казахстан». В районе острова Вайндло сигнальщики обнаружили сразу 6 всплывших мин. Пришлось спускать шлюпки для подрыва этих мин. Одну из них подняли на тральщик для исследования.
Вместе с другими тральщиками дивизиона, «Патрон» старшего лейтенанта Ефимова участвовал в проводке крейсера «Киров» через Моонзундский пролив в Таллинн, водил по смертельным фарватерам подводные лодки, ходил на Ханко, ведя за собой гружённые транспорты.