Балтийские патриоты
Шрифт:
Пролог
Вымпел мертвых.
Книга 4.
Балтийские патриоты.
Пролог
Наблюдая за быстро погружающейся в воду старой шхуной, Иван Иванович в очередной раз вынужден был взять на заметку, что его знания не только далеко не всеобъемлющи, но, зачастую, даже самообманчивы что ли. Слишком многое в его родные времена замалчивалось или перевиралось в угоду сиюминутному моменту. Либо оставалось достоянием специалистов узкого профиля. Так, прекрасно помня, что современный ему акваланг был создан во времена Второй Мировой Войны, он даже не помышлял о начале изысканий в этом направлении, довольствуясь тем, что имелось на флотах всего мира. И лишь в преддверии закладки на стапели Невского завода первой боевой подводной лодки, отдал команду собрать все имеющиеся сведения по подводному делу.
Легшая на его стол спустя всего три месяца пухлая папка наглядно продемонстрировала, насколько ущербны оказались его познания в данном вопросе. Да, Жак-Ив Кусто вместе со своим компаньоном разработали акваланг именно в том виде, что был известен в его время. Но, как
Пожарные команды да горные спасатели на шахтах являлись едва ли не единственными, кто с удовольствием принял на вооружение столь необходимые в их нелегком деле средства. Собственно, для них они и разрабатывались, изначально представляя собой прародителей противогазов. И то, что эти самые полноценные противогазы тоже уже существуют, как и изолирующие дыхательные аппараты, способные, благодаря химическим реакциям, поглощать углекислый газ, оказалось невероятно приятным открытием.
Немало работ велось в данном направлении и отечественными специалистами, как гражданскими, так и офицерами флота. Вшивцев, Александровский, Мамота, Лодыгин, Хотинский – ни об одном из этих людей барон Иванов никогда не слышал. Впрочем, справедливости ради, стоило отметить, что указанные в подборке фамилии европейских изобретателей ему тоже не были знакомы. Но при этом, как минимум в Англии, уже сейчас можно было заказать полноценный акваланг. Неказистый, требующий постоянной ручной регулировки подачи воздуха, с замкнутым циклом дыхания и не рассчитанный на длительные погружения, тем не менее, он существовал.
К этому времени, что Хотинский, что Лодыгин, работали и проживали за границей, потому к делу создания полноценных аквалангов оказались привлечены инженеры кораблестроители занимавшиеся созданием подводной лодки. Именно в их руки были переданы десять ребризеров закупленных у Siebe Gorman Co, на основе которых вскорости создали первые ИДА[1] для будущих экипажей подводных лодок. То, что аварий с подводными лодками не представлялось возможным избежать, было очевидным фактом. Все же они являлись новым и весьма капризным изделием с целым букетом детских болезней, а потому заранее позаботиться об их будущих экипажах виделось более чем необходимым. А пока подводный боевой корабль еще находился на стапели, его будущий экипаж занимался активной подготовкой на созданных специально для них тренажерах, имитирующих затапливаемую подводную лодку, из которой им и приходилось выбираться.
Полноценный же акваланг появился на свет лишь ко времени окончания боев в Китае, да еще год ушел на его доработку и накопление опыта эксплуатации. Не были забыты и декомпрессионные камеры – все же про кессонную болезнь знали уже давно, а жалкие познания пришельца из будущего помогли отечественным военным медикам изрядно продвинуться в деле познания ее природы и возможности борьбы с ней. Однако, с проектом подводных боевых пловцов, способных своим ходом доставить мины на базы потенциального противника, пока выходило не очень. Даже с применением лучших из ныне существующих аккумуляторных батарей, не удавалось создать достаточно компактный подводный буксировщик, способный унести на себе, как водолаза, так и подрывной заряд достаточной мощности. Все инженерные расчеты показывали, что подобный аппарат водоизмещением в 8-9 тонн мог быть, либо тихоходным, не превосходящим по скорости пешехода, но при этом обладая дальностью хода хотя бы в два десятка миль, либо вдвое более быстрым, но при этом покрывая путь почти втрое меньший. И если в первом случае теоретически даже удавалось бы решить проблему с запасом воздуха для аквалангистов, то вот с системой обогрева решить что-либо не получалось. А за семь часов нахождения под водой люди рисковали погибнуть от переохлаждения. Все же действовать им было необходимо не на Карибах, а в куда более прохладных водах. Потому, оставив данную идею до лучших времен, те единицы избранных, которым первым в мире предстояло стать действительно обученными подводными диверсантами, продолжили осваивать тот донельзя гражданский аппарат, что идеально подходил именно для их работы.
Еще в детстве ознакомившись с величайшим произведением французского писателя Жюля Верна – «Двадцать тысяч лье под водой», сын владельца небольшого сталелитейного заводика загорелся идеей создания подводного корабля, что позволил бы людям находиться под водой столь же долго и комфортно, как и экипажу «Наутилуса». Правда, спустя годы, идея уже не мальчика, но молодого человека, не нашла должного понимания, ни у родителя, ни у возможных инвесторов, к которым в 1892 году обратился Саймон Лэйк с предложением выступить спонсорами постройки его первой подводной лодки. Все же 75 тысяч долларов САСШ являлись действительно огромной суммой, чтобы вкладывать их в столь рисковое мероприятие. Однако сам Лэйк даже и не думал отступать от своей идеи. Без малого два года ушло у него на постройку своими собственными руками первого подводного судна. Правда, назвать крохотную деревянную коробчонку на мускульной тяги и колесном подводном ходе настоящей подводной лодкой, не поворачивался язык. Уж больно дремучей древностью веяло от нее при первом же взгляде. Все же подобный аппарат мог смотреться относительно современно где-нибудь в веке 16-ом, но никак не в конце 19-го. Но этот неказистый образец, обладавший уникальной возможность – выпускать из своего чрева водолаза прямо под водой и впоследствии обеспечивать его работу на морском дне, не только смог продемонстрировать положительные результаты, он дал Саймону самую настоящую путевку в будущее, так как привлек к себе внимание газетчиков, и те растрезвонили о молодом изобретателе на все САСШ, дав превосходную бесплатную рекламу.
В результате уже в 1895 году в САСШ появилась еще одна небольшая компания – «Саймон Лэйк Сабмарин», чьей задачей стала постройка подводного судна для отыскания морских кладов. И если с кладами экипажу и владельцам вошедшего в строй в 1897 году «Аргонавта I» не повезло, то достаточное для окупаемости всего проекта количества денег они смогли заработать на спасении грузов с ушедших на дно пароходов и ремонте подводных частей судов. Но даже все эти успехи так и не позволили проторить путь в святая из святых – военно-морской флот САСШ. Его представители, с началом Испано-Американской войны хоть и соизволили оценить подводное судно Лэйка, не смогли найти для него применения в составе флота. Кубинским же повстанцам, также обратившим внимание на «Аргонавт I», изобретатель озвучил столь высокую цену, что он ней тут же позабыли. А вскоре прекратилась и война, так что всякий интерес официальных лиц САСШ к его лодке пропал вовсе. Именно в этот момент на горизонте и появился представитель едва созданной крохотной судоходной компании, что собиралась специализироваться на подъеме затонувших судов, либо разделке их на металл непосредственно на дне. И, как ни странно, денег у новой компании хватило не только для выкупа подводной лодки Лэйка, но и для ее последующей грандиозной перестройки по проекту все того же Лэйка. В результате лодка стала длиннее на 6 метров в подводной части, получила вдвое более сильные двигатели и множество сильно модернизированных систем, а также обзавелась верхним внешним корпусом с рубкой, делавшим ее весьма похожей на обычную небольшую шхуну. Она даже могла ходить под парусами, благодаря использованию обоих шноркелей в качестве мачт! Иными словами, Лэйк, сам того не подозревая, создал для пароходства «Иениш и Ко» идеальный носитель подводных диверсантов, что мог доставить на место будущей акции до шести водолазов и не менее тонны взрывоопасного груза. Правда от колес, на которых, по мнению самого изобретателя, лодка должна была передвигаться по дну, заказчик отказался в пользу системы полозьев, что позволяли бы опускаться на дно, избегая опасности повреждения нижней части корпуса о камни и рифы. Так вернувшийся в водную стихию в середине 1900 года «Аргонавт II», наряду со вновь набранным экипажем и продолжил заниматься всевозможными мирными подводными работами, позволяя наработать столь нужный опыт, пока у настоящих хозяев небольшого американского пароходства ни нашлась для них настоящая работа.
Гонка вооружений. Этот термин появился задолго до начала «Холодной Войны», зачастую затрагивая совсем уж экзотические страны. Вот кто бы из современников Ивана мог знать о продолжавшейся десятилетиями Аргентино-Чилийской военно-морской гонке вооружение? Сто, тысяча человек? Да пусть даже десять тысяч! Капля в море по сравнению с населением планеты! Не имел никакого представления о ней и сам гость из будущего, до тех пор, пока не принялся искать способы максимально возможного ослабления японского флота в преддвериях начала войны.
Как-либо насолить японским армии и флоту на территории самой Страны восходящего солнца не представлялось возможным в силу выпестованного правительством неприятия населением иностранцев. Нет, моряков, торговцев, путешественников и просто редких гостей терпели. Все же именно они являлись болтиками того механизма, что снабжал Японию современными машинами, вооружением, деньгами и знаниями. А потому дураков отказываться от контактов с «западными демонами» и возвращаться во времена изоляционизма, не было. Во всяком случае, среди тех, кто имел право принимать решения. Да и простой народ, живущий портом или торговлей, без какого-либо отвращения варился в котле международных взаимоотношений, пусть они даже были ограничены каким-нибудь небольшим кабаком, куда заваливались матросы с иностранных судов и кораблей. Ведь то же пароходство Иениша вовсю напрямую сотрудничало с сотнями жителей Японии в сфере добычи биологических морских ресурсов. Не говоря уже о тех десятках завербованных, что открывали свои заведения в России, Корее или Китае. Но никого из них нельзя было подбить на настоящее дело, вроде закладки адской машинки в арсенале флота или бомбовом погребе корабля. О чем вообще можно было говорить, если скудные данные добывались русской разведкой через служащих немецкого и французского посольств в Японии? То есть приходилось довольствоваться крошками со стола разведчиков европейских держав! Вот и оставалось откусывать те кусочки, до которых, покуда, представлялось возможным дотянуться.
Кто-нибудь со стороны мог сказать – «А зачем усложнять себе жизнь? Выкупите у итальянцев ту пару крейсеров, что прямо перед войной перехватили японцы, и все дела!». И с одной стороны был бы прав, ведь в этом случае флот получал разом два относительно современных и добротно собранных броненосных корабля, а будущий противник, соответственно, их терял. Но вот с другой… Во-первых, требовалось где-то достать дополнительные двадцать миллионов рублей необходимых, как для выкупа кораблей, так и заказа для них систем вооружений принятых в Российском Императорском Флоте. Во-вторых, все имеющиеся заводы и так не справлялись с заказами флота на орудия для новых кораблей, так что даже пришлось снимать с канонерских лодок все восьмидюймовки с заменой их на орудия меньших калибров, а сами 203-мм орудия отправлять на судостроительные заводы, где проходили перевооружение броненосные крейсера. В-третьих, изрядно обидевшиеся на Россию итальянцы сами не горели желанием идти на сотрудничество, тем более, что у заложенных кораблей все еще имелся заказчик, да и отечественный флот все еще не отошел от потерь, понесенных в водах Красного моря. А ведь еще имелись, в-четвертых, в-пятых, в-шестых! Потому в данной ситуации лучшим выходом для России было следовать правилу собаки на сене. Но поскольку официально империя не могла себе позволить идти на весьма низкие и позорящие честь шаги, столь неблагодарное и далекое от благородства дело вынужденно взвалил на свои плечи небольшой коллектив людей под началом Иениша.